Джокертаунская комбинация

– Мир думает, что ты облажался. Мир думает, что ты зло. Мир думает, что это неплохая идея – засунуть твою маленькую девочку в тюрьму для детей, где другие дети будут использовать ее как боксерскую грушу. Где рано или поздно какой-нибудь воспитатель решит, что ее маленькая светлая головка будет выглядеть очень мило, подпрыгивая вверх-вниз на его стоящем члене. Решит, что это просто терапия, которая поможет ей.

– Не говори так!

– Не говори мне, что ты этого не знаешь! Это единственное, что держало тебя все эти месяцы. Что вытащило тебя из канавы и привело на Рокс. Это реально, Джек. Я клянусь тебе. О’кей? Мы не говорим о слухах. Это случается не только в фильмах Линды Блэр. Я знаю. Мать его, знаю. – Она прислонила его к стене. Он медленно сполз вниз. – Но что я могу сделать?

– Добро пожаловать в джунгли, детка. Ты теперь на Роксе. Ты вне закона. Первое, что тебе нужно, – принять это. Второе – надрать пару задниц.

Он уставился на свои руки.

– Да. Полагаю так.

Ее кожаная куртка упала рядом с ним. Он вздрогнул, поднял взгляд на нее.

Она стягивала через голову свою майку с эмблемой группы Jane’s Addiction. Ее груди были маленькими и острыми. Соски топорщились горошинами.

– Я солгала, – сказала она, расстегивая ширинку. – Есть еще кое-что, что ты сделаешь в первую очередь.

У него мгновенно встал. К его ужасу, эрекция приподняла одеяло, замотанное вокруг него словно пончо. Он попытался поправить его.

– Но Блез… – запинался он. – Но Блоут…

– Но ничего, – она закрыла его рот своим.

В голом городе было восемь миллионов историй. Большинство из них – о придурках. Великий и Сильный Черепаха смотрел поверх экранов мониторов на контрольной панели своего панциря и думал мрачно, что в телевидении никогда не было ничего хорошего.

Он наклонил свой панцирь и скосил взгляд на толпу на Мэдисон-сквер.

– Представь себе, – сказал он громко. – Я здесь наверху смотрю на всех этих засранцев, Джордж Буш.

Президент прибыл в город, чтобы поприветствовать нового мэра. Много гораздо более видных светских тузов предложили свою помощь городским властям и полиции в обеспечении порядка и безопасности. Не то чтобы им нравился Буш. Сама мысль, что он может кому-то нравиться, приводила Черепаху в бешенство. Но эти чертовы джамперы окончательно отбились от рук. Это было больше, чем просто шумиха, раздутая СМИ.

Учитывая текущие настроения в стране, ответственность за все, что могло бы произойти с Бушем, будет возложена на тузов и картель Меделлина – связь, для закрепления которой в общественном мнении Буш сделал так много. И если туз или даже джампер будет иметь какое-либо отношение к покушению на президента…

Будет проще назвать последствия немыслимыми. Но он вполне представлял их. Маккарти стал бы словно участник шоу Фила Донахью. Таким образом Черепаха очутился здесь и портил воздух, следя за человеком, которого хотел бы увидеть скорее в концентрационном лагере. Замечательно. Просто, мать его, замечательно.

Волнение внизу. Темнокожая женщина в шляпе набекрень сидела на тротуаре. Тощий подросток пробирался через толпу туристов, сжимая в руках ремень ее сумочки.

– Эти придурки никогда не отдыхают? – спросил Черепаха в пустоту. Он ударил кулаком в мегафон. – Ладно, олухи. Это Великий и Сильный Черепах. Поймайте его сейчас же, или я испорчу вам весь день.

Похититель сумочек смотрел налево и направо, но не вверх.

– Что за младенец? – сказал Черепаха и вздрогнул, когда почувствовал, как его усиленные слова отразились в пластинах брони. Забыл отключить микрофон. Замечательно.

Он потянулся вниз своей хватательной рукой и взял парня за щиколотку, приподнимая его в воздух. В то время как толпа таращила глаза и показывала пальцами – «сфотографируй это, Марта, о, народ в Пеории никогда нам не поверит», – он тащил парня, макушка его находилась в десяти футах над тротуаром, обратно, туда, где плотная темнокожая женщина пыталась прийти в себя. Он потряс паренька несколько раз, прежде чем тот выпустил сумочку.

– О, спасибо, мистер Черепаха, – крикнула женщина. – Благослови вас бог.

– Ага, леди, обращайтесь. – Он швырнул паренька в мусорный контейнер и улетел. – Джордж, мать его, Буш, – сказал он. – Иисусе. – К счастью, его микрофон был выключен.

– Это никогда не сработает, – сказал Марк Медоуз, снова ощупывая свою голову. Греческая формула, в которую он окунул голову, чтобы скрыть панковские полосы, вступила в забавную реакцию с красителями: теперь он чувствовал, будто красится старой краской.

Сидя за рулем выпрямившись, Дург спокойно следил за дорогой и не отпускал рулевое колесо, прямо как в старой песне. Его голова выглядела странно, торча из воротника и широких, упрятанных в костюм плеч, словно какой-то узкий овощ.

Хмурясь, КейСи вжалась в сиденье ближе к Марку.

– Хватит уже суетиться, ладно? Иисусе.