Джокертаунская комбинация

– Я… Я… – начал я. Они все так же смотрели на меня, и джокеры, и солдаты. – Я не могу приказать им.

– Я думал, ты тут за все отвечаешь, – Шер плюнул.

Я горько засмеялся.

– Да, это так. Конечно, я тут отвечаю за все. Я губернатор. – Я стегал себя словами.

Парень зарычал. Он повернул дуло автомата.

И выстрелил.

Святой Антоний разлетелся разноцветными чипсами. Сюрреалистические ландшафты видений Босха разорвало на длинные осколки, расколотые и разбитые. Зверинец уродств прекратил свое существование, когда автомат мальчишки, которому он противостоял, взревев, раскромсал триптих. Вся картина накренилась и упала на пол, разлетевшись на части.

Уничтожена.

– Нет! – закричал я в громкой после автоматного огня тишине.

– А теперь слушай сюда, губернатор, – сказал Шер, хотя грохот выстрелов наполовину оглушил всех нас. – Останови их, или следующий выстрел будет сюда, – он кивнул на Кафку.

– Я не могу, черт подери! Послушай меня…

Он не дал мне закончить.

– Пока, таракан, – услышал я приговор Шера. Видел, как палец медленно нажимает на спусковой крючок, и знал, что он сделает это.

Я знал.

– Нет! – закричал я снова.

Слизь стекала словно густая лава с моих боков. Я был болен – болен от смерти, болен от разрушения, болен от моей собственной неспособности сделать что-либо. Гнев и ненависть создали во мне новое продолжение. С ним… пусть будет с ним, пришло то же самое чувство, что уже было однажды, когда я создал пещеры. Только на сей раз растущая власть была чувством более глубоким и темным. Сильнее, чем в прошлый раз, и более подконтрольным мне, если вы понимаете, о чем я. Это походило… Я не знаю, как вообразить что-то в своей голове, а потом «выдумать» это наружу.

И оно появилось.

Абракадабра. Пуф.

Все произошло в тот момент, когда я кричал «Нет!». Это произошло, когда я знал, что, если я не сделаю чего-то теперь, я буду наблюдать, как умирает Кафка, точно так же, как смотрел на смерть Арахиса, на смерть Пингвина, на все смерти по всему Роксу этой ночью.

– Нет! – Я закричал, и это что-то выпрыгнуло из меня как дикий зверь. Я знал, что я хотел, и я создал его.

Я не сожалею о нем. Я действительно не сожалею.

Я хотел создать смерть. Я хотел создать месть. Я хотел сделать жен этих солдат вдовами, а детей – сиротами. Я хотел, чтоб они, мать их, страдали.

Фрагменты «Искушения» зашевелились на полу. Толстый зеленоватый туман циркулировал на уровне лодыжек, сворачиваясь и вырастая. Стоны и крики отзывались эхом, как будто доносились из глубокого колодца. Движение и звуки заставили Шера качнуть дуло в сторону от Кафки. Глаза парня расширились при виде того, что проявлялось в тумане, вырастая вместе с ним, как будто шагая из его глубин.

Мальчишка кричал.

Он нажал спусковой механизм, выпустив длинную громкую очередь.

Рука потянулась из тумана и схватилась за дуло, не обращая внимания на выстрелы. Рука дернула автомат на себя, а потом оружие снова выстрелило.

Тело Шера затанцевало в смертельной пляске, двигаясь под нервную музыку пуль, врезающихся в его тело. Он кричал бессловесно, но я мог услышать его мысли, и мне было все равно. Именно моя рука выхватила оружие из его рук и направила его обратно, хотя рука, явившаяся из тумана, была зеленой и чешуйчатой. Это была моя рука – потому что я создал его. Я управлял его действиями, и он слушал меня.

Шер был мертв задолго до того, как тело прекратило дергаться и упало на пол. Его команда смотрела неподвижно, ошеломленная на мгновение.

Этого момента промедления хватило, чтобы они умерли так же. Тропический ураганный ветер, ревущий снизу, раскромсал туман, и я взял каждую его часть и сделал его, создание Босха.

Джокера. Демона.

Они побежали наружу, мстительно вопя: человек с головой жука; водяной в полной средневековой броне, оседлавший металлическую рыбу; птица без перьев с зубами тираннозавра; жаба размером с человека и с когтистыми лапами; демонический кот; свирепая крылатая рыба с рогом во лбу; летающие дьяволы всех мастей…

Они вырывали у солдат оружие и бросали его нам, назад. Войска отступали под роящимся натиском нападавших.

Мои демоны оторвали конечности у еще живых, корчащихся жертв. Они умирали медленно и ужасно, и я…

Я смаковал каждый момент их боли.

Пол буквально струился красной кровью.

Я смеялся. Я выл. Я хихикал.

Мои джокеры ликовали вместе со мной.

– Вперед! – кричал я им, и мое фантастическое воинство отзывалось эхом нечеловеческих голосов. – Гоните их! Убейте всех!

Мои войска утекли как огромное черное облако. Мое воля была с ними. Я посылал их атаковать пришельцев. С их силой я выхватывал вертолеты с неба и рвал корпуса, вспарывая лодки. Они убивали, они калечили, они разрушали.

И новые отряды моей кавалерии падали с неба. Некоторые были джокерами, ездящими на бронированной летающей рыбе и вооруженными (если я мог бы верить глазам Рокса) копьями из носа меч-рыбы. На их флангах ведьмы, и животные, и твари всех мастей резко упали вниз от ложного жара рассвета, сверкая в своем собственном адском свете. Явления сверкали болезненно, на них больно было смотреть.