Джон Фицджеральд Кеннеди

К началу апреля планы операции начали приобретать более четкую форму. Времени на дискуссии почти не осталось, но Кеннеди все больше одолевали сомнения. С одной стороны, ЦРУ буквально завалило его полными оптимистических прогнозов докладами. В одном из донесений разведки говорилось: «По всей Кубе продолжают усиливаться саботаж и организованное сопротивление». «Оппозиция режиму Кастро становится более открытой», сообщалось в другом донесении [196]. Кеннеди стремился избежать масштабного американского военного участия и распорядился, чтобы ЦРУ сократило операцию. Вместо «вторжения», сказал он, должно произойти «просачивание». Он настоял на том, что американские войска не будут высаживаться на Кубе, и американское участие будет ограничено тайными полетами небольшого летного контингента над территорией острова. Члены Объединенного комитета начальников штабов пришли в негодование от того, что они считали «абсолютной неадекватностью» транспортировки и слабостью предлагаемой поддержки десанта авиацией, но наложенный президентом полный запрет на использование американских войск на острове практически лишил их свободы маневра. Большинство из них решили между собой, что если операция не пойдет по намеченному плану, американские войска будут вынуждены вмешаться и спасти положение. Однако у Кеннеди таких намерений не было [197].

Во время решающего, но хаотичного совещания в Белом доме незадолго до начала операции президент все еще колебался. С одной стороны, его беспокоил пессимизм начальников штабов. С другой стороны, среди его штатских советников только сенатор Фулбрайт выступал против вторжения. «Утро вечера мудренее», — наконец сказал Кеннеди [198]. На следующее утро решение было принято. К этому времени в New York Times и другие газеты стала поступать информация о готовящемся вторжении, и только сильнейшее давление со стороны Белого дома заставляло их пока воздержаться от публикации известных им данных. Было ясно, что операция фактически уже идет. «Если они [кубинские военизированные формирования] попадут в беду, будет ли администрация продолжать поддерживать их поставками продовольствия и вооружения?» — спрашивал влиятельный журналист Джеймс Рестон [199]. Как оказалось позже, это был чрезвычайно важный вопрос.

Вторжение, как таковое, началось 17 апреля — и с самого начала все пошло не так. Стихийные выступления антикастровских сил оказались совсем не столь значительными, как ожидалось. Из-за прибрежных рифов, скалистого берега и сильного ветра на высадку ушло два дня. Суда с боеприпасами не смогли подойти к берегу. Войска Кастро уже были на месте, и готовы были преградить путь высадившимся с помощью американцев кубинцам. Стремительный развал операции стал результатом неумелого планирования, ненадежных данных разведки и явного недостатка бойцов и оружия. Ко второму дню вторжения речь шла уже не о свержении кубинского коммунистического правительства, а о спасении высаженных на побережье острова мятежников. Режиму Кастро их действия ничем серьезно не угрожали. Кеннеди пытался преуменьшить серьезность случившегося и называл его «неприятным инцидентом, а не бедой». На самом же деле это была настоящая катастрофа [200].

Действия американской авиации оказались одним из решающих факторов, приведших к провалу вторжения. Хотя перед началом десанта американские самолеты без опознавательных знаков нанесли бомбовые удары по ключевым оборонительным объектам острова, эти удары были малоэффективными и не нанесли ощутимого вреда военно-воздушным силам Кастро. Кеннеди по-прежнему был полон решимости скрыть роль США в проведении этой операции, и поэтому категорически отказался послать американские самолеты на помощь высадившимся кубинским мятежникам. Но отрицать тот очевидный факт, что операция была задумана и спланирована в Америке, было бессмысленно, а вот прекращение бомбардировок привело к поражению. «Все кончено. Кубинское вторжение потерпело полный провал», — в отчаянии признавал Аллен Даллас [201]. ЦРУ, однако, уже втайне готовилось к еще одной попытке свергнуть режим Кастро [202].

То, что Кеннеди назвал «неприятным инцидентом», повлекло за собой гибель четырех американских летчиков и шестнадцати кубинских мятежников высадившихся на острове. Кубинские правительственные силы потеряли почти двести человек. Общие потери местного населения неизвестны. После окончания боевых действий, врагов кубинского правительства, а среди них также оказались нескольких захваченных в плен оперативников ЦРУ, ожидали казни, пытки и тюрьмы. (Оказалось, что ЦРУ нарушило приказ президента не включать в операцию на Кубе собственно американцев [203].)