Джон Голсуорси. Жизнь, любовь, искусство

Он опустил голову, почти коснувшись ее рук; одна из них скользнула вверх и с какой-то застенчивой лаской пригладила ему волосы. Подняв голову снова, он увидел, что глаза ее влажны, в них светится нежность, и тогда он понял, что она рада. Он едва не задохнулся от счастья, сердце его дрогнуло, однако слезы в ее глазах помогли ему взять себя в руки.

– Дорогая моя, простите меня, я не смог удержаться. Забудьте то, что я сказал, не сердитесь. Я не сумел совладать с собой, вы ведь так прекрасны… так прекрасны…

Он говорил короткими, отрывистыми фразами, с трудом вбирая воздух.

Она улыбалась ему нежно и грустно, и в какое-то мгновение он заметил, что в ее глазах, словно откровение, блеснула искорка любви. Губы ее все еще дрожали, и она крепко держала его под руку.

По дороге Джон нежно сказал Аде:

– Что бы ни случилось, милая, это был лучший час в моей жизни.

Через какое-то время Ада заметила со вздохом:

– Взгляните! Вечер нисходит на город, как тихое благословение, такое нежное, кроткое…

– Да, – промолвил Джон.

Глаза их на мгновение встретились, но никто больше не нарушил тишину.

Когда они подошли к отелю, Джон стал прощаться. Стоя на ступеньках, Ада обернулась.

– Доброй ночи, друг мой. Доброй ночи! – она еще раз протянула ему руку. Ее глаза в неверном свете газовых фонарей казались неестественно большими. Джон стоял со шляпой в руках, пока она не скрылась из виду – он не мог говорить. Его любовь к Аде и ее любовь к нему помогли определить Джону его место в жизни. Тесно общаясь с ним, она заметила то, что он лишь смутно чувствовал, – склонность к литературному творчеству. Надо было как-то преодолеть его сомнения и вселить в него уверенность.

На Пасху 1895 г. миссис Купер с дочерью уезжали из Парижа. Это был один из последних апрельских дней. Небо затянули рыхлые серые облака, кое-где подсвеченные бледными лучами солнца. Джон пошел провожать их на Северный вокзал Парижа. И, прощаясь, Ада, чтобы ее слова лучше врезались ему в память, сказала:

– Почему вы не пишете? Вы же для этого созданы.

И Джон начал писать. Уже в Лондоне Ада стала первой слушательницей его литературных опытов. Они стали регулярно встречаться, и это окончательно их сблизило.

Глава 10

С кем, как не с Адой, вселившей в него такую уверенность в способность писать, Джон мог обсудить сюжеты своих будущих произведений. Они встречаются в доме замужней сестры Джона Лилиан. Он ждал ее в маленькой гостиной сестры, отделанной в стиле Людовика XV, с крошечным балкончиком, всегда украшенным летом цветущей геранью.

– Миссис Голсуорси, – доложил лакей.

И когда она вошла к нему в сером бархатном платье, протянув руку и слегка улыбаясь, он не мог на мгновение не залюбоваться ее мягкими темными глазами, пышными волосами и грациозностью движений.

Подали чай в чашечках из тонкого китайского фарфора и миндальные бисквиты. После обмена новостями Джон посвятил Аду в свои раздумья:

– О чем он может писать? Что он знает? Ведь его жизненный опыт ничтожен. Некоторый интерес могут представлять впечатления, полученные во время его длительных путешествий, да, пожалуй, и история их взаимоотношений.

К его радости она ответила:

– Я не только согласна, чтобы эта история неудачного брака и попытка выхода из создавшегося невыносимого положения была описана, но и попытаюсь поведать о чувствах женщины в подобной ситуации. Что же касается твоих путевых впечатлений, так это сейчас модная тема. Колонии с разных сторон освещены в творчестве Редьярда Киплинга и Фрэнсиса Брет Гарта, Роберта Льюиса Стивенсона и Джозефа Конрада. Красоты Индии и тихоокеанских островов, тропические джунгли и южные моря давно стали привычным фоном, на котором разворачивается действие.