Джон Картер. Дочь тысячи джеддаков

Again was I suddenly recalled to my immediate surroundings by a repetition of the weird moan from the depths of the cave.	В эту минуту повторившийся глухой стон из глубины пещеры напомнил мне окружающую меня обстановку.
Naked and unarmed as I was, I had no desire to face the unseen thing which menaced me.	У меня не было ни малейшего желания стать лицом к лицу с угрожающим мне невидимым врагом, так как я был наг и безоружен.
My revolvers were strapped to my lifeless body which, for some unfathomable reason, I could not bring myself to touch.	Мои револьверы были пристегнуты к моему безжизненному телу, к которому я по какой-то непреодолимой причине не мог заставить себя прикоснуться.
My carbine was in its boot, strapped to my saddle, and as my horse had wandered off I was left without means of defense.	Карабин мой был прицеплен к моему седлу, а так как конь мой ушел, то я остался безо всяких средств для защиты.
My only alternative seemed to lie in flight and my decision was crystallized by a recurrence of the rustling sound from the thing which now seemed, in the darkness of the cave and to my distorted imagination, to be creeping stealthily upon me.	Единственным выходом из создавшегося положения было бегство. Решение мое бежать укрепилось, когда я вновь услышал шуршащий звук приближающегося ко мне существа, которое, как показалось моему расстроенному воображению, осторожно ползло на меня из мрака пещеры.
Unable longer to resist the temptation to escape this horrible place I leaped quickly through the opening into the starlight of a clear Arizona night.	Не будучи более в состоянии противиться искушению бежать из этого ужасного места, я быстро проскользнул в отверстие входа и очутился под звездным небом ясной аризонской ночи.
The crisp, fresh mountain air outside the cave acted as an immediate tonic and I felt new life and new courage coursing through me.	Резкий свежий горный воздух по ту сторону пещеры сразу оказал на меня свое подкрепляющее действие, и я почувствовал, как вливается в меня новая жизнь и новая отвага.
Pausing upon the brink of the ledge I upbraided myself for what now seemed to me wholly unwarranted apprehension.	Остановившись на несколько мгновений на краю выступа, я старался восстановить свое помутившееся сознание.
I reasoned with myself that I had lain helpless for many hours within the cave, yet nothing had molested me, and my better judgment, when permitted the direction of clear and logical reasoning, convinced me that the noises I had heard must have resulted from purely natural and harmless causes; probably the conformation of the cave was such that a slight breeze had caused the sounds I heard.	Я размышлял о том, что в течение многих часов я пролежал совершенно беспомощный в пещере, и все же ничто не причинило мне вреда. Логика и здравый смысл подсказывали мне, что слышанные мною шорохи происходили, по-видимому, от каких-нибудь естественных и совершенно невинных причин. Может быть, само строение пещеры таково, что легкое дуновение ветра производило слышанные мною звуки.
I decided to investigate, but first I lifted my head to fill my lungs with the pure, invigorating night air of the mountains.	Я решил вновь отправиться на разведку. Но прежде чем двинуться с места, я поднял голову, чтобы наполнить свои легкие чистым, укрепляющим горным воздухом.