Джон Леннон. 1980. Последние дни жизни

Тридцатого апреля обет молчания прекратился. Прекратилось также действие запрета на чтение периодики, и как раз вовремя. Когда Леннон включил телевизор в спальне, он узнал о провальной попытке президента Джимми Картера вызволить американских заложников в Иране. В последние несколько месяцев дипломатические переговоры зашли в тупик, что подтолкнуло Картера начать операцию «Орлиный коготь»: секретные передвижения в иранской пустыне обернулись гибелью восьми американских военнослужащих, когда их вертолет столкнулся с другим воздушным судном. Пленников переправили из посольства в секретные убежища по всему Тегерану – таким был итог. Для Леннона и миллионов других американцев надежда на освобождение соотечественников, и так державшаяся на волоске, стала еще более хрупкой.

В тот же день Джон сбрил бороду, которая была у него с прошлой осени. И вот таким, свежевыбритым, он впервые положил глаз на «тупейшую» и «простейшую» одномачтовую яхту, которую вожделел со времен круиза на Imagine в Палм-бич. Выполняя инструкции босса, Фред оформил покупку четырнадцатифутового[72] швертбота O’Day Javelin в «Конис Марин». В четверг 1 мая владелец магазина Тайлер Конис лично пришел на яхте из Хантингтон Харбор и ошвартовался у хлипкого деревянного причала Кеннон Хилл.

Джон волновался в предвкушении – стоял на крыльце и вглядывался в горизонт в ожидании своей красавицы. Увидев яхту, он побежал к причалу, и они с Фредом взошли на борт. «Всю жизнь мечтаю о своей яхте. Не терпится скорее научиться ходить под парусом!» – радовался музыкант (151). Двадцатичетырехлетний Конис предложил Джону прокатиться по бухте, чтобы показать все тонкости. Пока они шли вдоль Колд-спринг Харбор, Джон проникся доверием к Конису, как ему показалось, очень компетентному моряку. Тот согласился позаниматься с Джоном в течение месяца и натаскать в управлении яхтой, которой Джон дал другое имя: Isis, в честь египетской богини плодородия и покровительницы мореплавателей[73]. Конис потом вспоминал: «Мы выходили на лодке так часто, как я только мог после работы. Ходили в Колд-спринг Харбор и Ойстер Бэй. И много времени провели в разговорах». Самым дальним их переходом стало путешествие к Сэнд Хоул, небольшой бухте на краю исторического заповедника Камсетт. Джон со знанием дела отметил, что самое трудное, когда ходишь под парусом, – научиться угадывать внезапные изменения ветра. К восхищению Кониса, эти изменения начинающий моряк угадывал, наблюдая за дымом своих неизменных «Житан» (152).

Джон поручил Фреду собрать всю возможную литературу о мореплавании. Он и раньше много читал на эту тему, и теперь ему казалось, что истории о викингах и о путешествиях Тура Хейердала воплощаются в его собственную жизнь. Он припомнил и свои детские фантазии об отце и деде-моряках, как ему хотелось бороздить штормовые моря, но это было в детстве, когда страх путешествий в неизвестное вдохновляет, а в его почти что сорок было сложно оторваться от повседневной рутины.

Тем не менее он продолжал занятия с Конисом и, прихватив Фреда, маневрировал на Isis вдоль Северного побережья. И уже начал подумывать, не предпринять ли более масштабное путешествие, чтобы проверить, чего стоят его морские навыки.

В один памятный день Джон и Фред проходили на яхте вблизи дома композитора Билли Джоэла; дом этот недавно появился на обложке альбома Джоэла Glass Houses, и ни с каким другим его нельзя было перепутать. Джон крикнул: «Эй, Билли, у меня есть все ваши альбомы!» Джон и Йоко действительно были неравнодушны к творчеству этого выходца из Бронкса и называли Just The Way You Are «нашей песней». Джоэл, со своей стороны, боготворил The Beatles, и Джона особенно. Через месяц он подаст заявку на приобретение жилья в «Дакоте», но, к его разочарованию, 29 июня собрание домовладельцев откажет ему, сославшись на и без того растущее число фанатов (разумеется, это был камушек в огород Леннонов), которые вечно толпятся перед аркой (153).