Джон Леннон

Леннон поручил Дугласу набрать совершенно новую группу, объяснив это следующим образом: «Вместе с приятелями я проводил в студии дни, недели, месяцы, даже годы. Запись служила нам всего лишь предлогом для того, чтобы заниматься бог знает чем. Иногда над одной и той же песней мы работали по восемь часов подряд, не всегда достигая нужного результата... Я был слишком близок с Джимом (Келтнером. — А. Г.) и со всеми остальными, чтобы строить из себя командира и говорить: „Нет, мне это не нравится“... Теперь я хочу прийти в студию и с самого начала быть боссом».

Именно так повел себя Леннон в первый же день, когда зашел в аппаратную, чтобы прослушать музыкантов. «Значит так, барабанщик, — обратился он к Энди Ньюману, — давай-ка послушаем твои барабаны. А все остальные заткнулись! Давай басовый барабан. Теперь рабочий...» После того как звук был отрегулирован, Джон прослушал запись и признался: «Мне это не нравится. Я хочу, чтобы ты сыграл вот так...» Не прошло и пяти минут, как Джон отработал партию ударных именно так, как он себе это представлял.

Не менее впечатляющей была скорость, с какой он работал. «Обычно он говорил, — рассказывал Ньюман. — „Вот перед вами песня. Ничего сложного. Вы все прекрасно умеете играть на своих инструментах. Забудьте о всяких завитушках и просто аккомпанируйте“. Мы знали, что через двадцать минут он начнет записывать, а через час все должно быть закончено. Это совершенно меняло прежний подход к работе, потому что мы знали, что у нас нет трех часов на раскачку... Мы работали с полной отдачей. Если приходилось исполнять одну и ту же вещь больше пяти-шести раз, он бросал ее и переходил к другой».

Пять лет, проведенных вне студии, не прошли бесследно. Леннон вовсе не был таким уверенным, каким старался выглядеть. Это стало особенно заметным, когда он попытался максимально спрятать свой голос. «Чем неувереннее я себя чувствую, — признался он Фреду, — тем больше инструментов стараюсь использовать во время записи». При записи «Double Fantasy» на звуковые дорожки пришлось накладывать так много дополнительных звуков, что в конце концов Джеку Дугласу стало не хватать места. В этот момент пришлось на пару дней приостановить работу и подождать, пока продюсер и инженер призовут на помощь всю свою изобретательность и умудрятся присоединить к двадцатичетырехдорожечному пульту еще один дополнительный двадцатичетырехдорожечный модуль.

Когда стали записывать Йоко, работа еще больше усложнилась. С самого начала Джон предупредил Дугласа о том, что альбом должен сделать Иоко звездой. От музыкантов требовалось максимально использовать все творческие ресурсы, а от инженеров — технические возможности для того, чтобы вытянуть ее песни на нужный уровень. Дуглас знал, что проблема Йоко заключалась в том, что у нее не было голоса и что пела она фальшиво. Поэтому он решил выставить уровень записи на максимум и зарезервировать для вокальной партии десять из двадцати четырех дорожек, надеясь, что она «не будет каждый раз лажать на одном и том же месте». Когда все расходились по домам, Джек оставался в студии до зари, выбирая лучшие куски из сделанных дублей и вручную, слог за слогом, собирал окончательный вариант каждой вокальной фразы.

Джеку не всегда удавалось отговорить Иоко от совершения безумных поступков. Когда она показала музыкантам «I'm Your Angel», все в один голос заявили, что это явный плагиат со старого хита Эдди Кантора «Makin' Whoppee» [225]. «Хорошо еще, что ты поешь ее на три четверти, — заметил Джек, — потому что если бы она была на четыре четверти, то неприятностей у тебя было бы хоть отбавляй». Когда подошло время делать запись, Иоко принялась настаивать на том, чтобы записывать песню в размере как раз четыре четверти. На все протесты Джека она заявила, что действует так по совету медиума, а кроме того, она вообще никогда не слышала этой песни Эдди Кантора. После выхода пластинки «Double Fantasy» владельцы авторских прав на «Makin' Whoppee» подали против Йоко иск на миллион долларов. Дело было закрыто только в 1984 году после выплаты суммы, размер которой не был обнародован.

Когда Иоко не была занята на записи, она продолжала работать над рекламой будущего альбома у себя в «Студия Один». «Double Fantasy» должен был стать не просто новым альбомом давно сошедших со сцены музыкантов, а крупным событием в мире музыки. Самые легендарные поп-герои новейших времен снова брали слово. Такой альбом был золотой мечтой любого пресс-агента. Вопрос заключался в том, кому поручить эту работу.