Джон Леннон навсегда

Однако массового психоза, которым славились битлзы, эдакой «музыкой» было не достичь.

Джон переживал состояние душевного разлада. С одной стороны, он находил волнующим и увлекательным авангардистское направление, в которое его тянула Йоко, — здесь, по его мнению, открывались новые возможности для слияния инновационных элементов из всех сфер музыки, особенно джаза. С другой — он сознавал, что авангард не даст того массового воздействия, как это случилось с музыкой битлзов, ориентированной на вкусы молодых.

Под влиянием Йоко с Джоном стало твориться кое-что другое, что имело большое значение для его жизни и художнического развития. Развалился прочный панцирь, под которым он прятал свои истинные чувства. Теперь он хотел и мог признаться себе в них. Это не стало результатом внезапной метаморфозы, а пришло как завершение долгого процесса, включающего в себя и заблуждения, и неверный выбор пути.

В конце марта Джон и Йоко отправились в Париж. Там их настигло известие, что Пол без всякого газетного спектакля женился 12 марта на Линде Истмэн.

Через восемь дней, 20 марта, Джон зафрахтовал самолет, чтобы вылететь с Йоко из Парижа на Гибралтар. За семь недель до этого Оно развелась с Тони Коксом на Виргинских островах.

Без какой-либо свиты, почти незамеченные сворой охочих до сенсаций журналистов, Джон и Йоко были обвенчаны служащим британского консульства.

Оба с ног до головы одетые в белое, они сделали шаг, который многие их друзья и сторонники восприняли как выражение махрового консерватизма. Конфронтируя с такими взглядами, Джон сказал: «Мы — неразрывны. Интеллектуально мы не верим в брак. Для двоих людей брак — это всегда нечто иное, чем просто совместная жизнь».

Их пребывание на Гибралтаре продолжалось ровно семьдесят минут, потом они улетели назад, в Париж. До газетных репортеров французской метрополии между тем донеслось эхо события. Они осадили свежеиспеченных супругов.

«Свадьба так меня эмоционально захватила, что я совсем разбита, подобное же состояние у Джона», — сказала Йоко. Одновременно она заявила, что не собирается становиться заурядной домохозяйкой, которая согревает своему мужу домашние тапочки. Брак для нее — это своего рода хэппенинг, представляющий большое значение для будущего. «Но самый ближайший хэппенинг мы планируем уже на следующей неделе. Посмотрим, что из этого выйдет». Этими словами репортеры были заинтригованы до такой степени, что теперь больше не упускали обоих из поля зрения.

24 марта Джона и Йоко видели обедающими вместе с Сальвадором Дали в парижском ресторане Нобеля.

Днем позже в Амстердаме начался объявленный Йоко небывалый хэппенинг…

С некоторых пор Джон стал внимательнее к политическим событиям и процессам, происходящим в мире. Он не только принимал их такими, какие они есть; чувство справедливости заставляло его всякий раз занимать определенную позицию. Теперь, когда ему уже не приходилось считаться с имиджем «Битлз» и избегать политических оценок, он хотел сделать хоть что-нибудь для того, что считал правильным.

Жизнь капиталистических стран конца шестидесятых годов была отмечена стихийными акциями молодежи, которая протестовала против империалистической великодержавной политики, против расизма, против агрессии США во Вьетнаме, требовала социальной справедливости. В противоположность так называемой «рок-н-ролльной революции» пятидесятых годов, которая со слепой яростью обрушилась на буржуазные формы жизни, представления о морали и индифферентно-эмоционально угрожала старшему поколению, движение протеста конца шестидесятых было политическим. Прогрессивные студенческие организации нацеливали молодежь на борьбу за политические и социальные перемены. Джон Леннон никогда не был ни инспиратором, ни интеллектуальным вождем этого движения. Но под влиянием масштабов и лозунгов манифестаций развилось его политическое сознание.

В своих акциях, продолжавшихся вплоть до 1973 года, и еще более в своих песнях он безоговорочно выступал за социальную справедливость, за ненасильственные действия, за мир, против войны и расовой дискриминации. Тем самым он выделялся среди множества прочих поп-звезд как единственный в своем роде.

Джон осознал, что популярность навязала битлзам несвойственные им качества лидеров общественных сил, к чему они никогда и не стремились. Фанаты следовали за ними по наркотическим джунглям, искали смысл бытия в трансцендентальной медитации. И то, что всё происходило именно так, никогда не было ясной целью Джона Леннона и «Битлз».

Отныне Великий Битл решил использовать свою популярность для создания лучшего мира.

«Bed-In» («В постели») в номере 902 «Хилтона» было зачином кампании борьбы за мир, начатой Джоном и Йоко. «Идея публичной акции родилась у Йоко. За всем, что она делала, прятался специфический мотив. Имя ему — мир. Я пел о любви, что было всего лишь другим обозначением мира. Наша акция была акцией в стиле Йоко». (Джон Леннон, 1975 год).