Джон Леннон навсегда

Понятно, что в такой ситуации и говорить не приходилось о новых песнях. Правда, между мартом и маем Джон попытался взять себя в руки, чтобы заняться производством пластинки «Pussy Cats» («Пушистые кошки») — для своего друга Харри Нильсона. Но даже и тут, будучи продюсером, Джон уже в самом начале запил почти беспробудно.

Идея в основе своей была неплоха — всех музыкантов, а среди них были Харри Нильсон, Ринго, Клаус Форманн и Кит Мун — «перевести на казарменное положение» в его доме в Санта-Монике. Джон полагал, что так они лучше «притрутся» друг к другу.

Результат: одна вечеринка сменяла другую.

Потом Джон всё же встряхнулся, поняв, что без него всё остановится. Он заперся в своей комнате, принуждая себя к воздержанию, и стал работать. В конце мая новая пластинка была готова. У Джона вновь возникло чувство, что он в состоянии что-то сделать, пусть даже это была не его пластинка, а Харри Нильсона. Теперь бы он с головой ушел в работу над своим рок-н-ролльным альбомом, но Фил Спектор по-прежнему считался без вести пропавшим. Когда же он стал раздумывать над новым альбомом, его вновь выбил из колеи ордер на высылку: в течение шестидесяти дней Леннону предлагалось покинуть страну. Следуя уже привычной рутине, Джон выдвинул «мотивированное отрицание предъявленного ему иска».

В августе 1974 вместе с Мэй Пэнг он вылетел в Нью-Йорк.

Его присутствия требовали и судебные, и коммерческие дела. Но главное — он задумал новый диск! Одну песню он привез из Лос-Анджелеса. Само ее название — «Nobody Loves You (When You're Down And Out)» («Никто тебя не любит») давало понять, что альбом будет отмечен новым житейским опытом.

Nobody loves you when you're old and grey
Nobody needs you when you're upside down
Everybody's hollering about their own birthday
Everybody's loves you when you're six feet in the ground.

Никто не любит тебя, когда ты старый и седой.
Никому ты не нужен, когда у тебя голова кругом.
Все вопят из-за своего собственного дня рождения.
Все любят тебя, когда ты на шесть футов зарыт в землю.

Мэй Пэнг, в доме которой они поселились в Нью-Йорке, радовалась тому, что Джон почти не пьет и прилежно работает: за неделю он сочинил десять песен. Так плодотворно на него влияла не только атмосфера любимого города — он хотел доказать Йоко, что еще полон сил.

С нехорошим предчувствием Мэй Пэнг заметила, что Джон стал искать контакта с женой. Но Йоко не была так проста: она решила дать ему «потрепыхаться» еще какое-то время. Она считала, что муж еще не «созрел» для возвращения. Она даже позволила разнестись слуху об их разводе, что воодушевило бедную китаянку. На Джона это подействовало по-другому. Он был всерьез встревожен. Теперь, когда, казалось, он может потерять ее навсегда, Джон понял, что ни в ком не нуждается так, как в Йоко. Расчет супруги оказался безошибочным.

В середине августа вдохновленный Джон пришел в студию «Record Plant», чтобы записать песни для нового альбома «Walls and Bridges» («Стены и мосты»). Под названием «The Plastic Nuclear Band» с ним объединились Джим Кельтнер (ударные), Клаус Форманн (бас), Джесси Эд Дэйвис (гитара) и Ники Хопкинс (пианино).

Об энтузиазме Джона говорит тот факт, что все песни были записаны почти за неделю. То, что он сказал, закончив работу, звучало вполне реалистично и самокритично:

«Я удивлен, что вообще сумел сделать что-то стоящее после этого чрезвычайно странного года. Речь на пластинке как раз о нем и идет, только не так шизофренически, как это было на самом деле. Я все еще в шоке и не пойму, отчего последствия оказались не столь заметными.

Не обо всем, конечно, говорится в „Стенах и мостах“, кое-что обозначено пунктирно. Речь, в общем, идет о возрасте и о том, что кое-что я теперь понимаю иначе».

Джон с напряжением ждал, что скажет публика.