Джон Леннон навсегда

Такой же двойной эффект — честная помощь и «полировка» несколько потрепанного имиджа — был заложен и в их выступлении в шоу Джерри Льюиса 6 сентября 1972 года. Зрителей этой популярной передачи призвали к благотворительным акциям в помощь больным мышечной атрофией.

Неуверенный, раздраженный, подавленный, Джон «спасался» алкоголем и марихуаной. На последнее адвокат Леон Вайльдес реагировал весьма неодобрительно. Ведь если бы во время домашнего обыска полицейские нашли наркотики, Джона выставили бы за пределы страны немедленно.

«1972 год был действительно плох для меня. Все время надо было ходить по судам. Это стало чем-то вроде зубной боли, которая никак не хочет прекратиться. К тому же я просто ничего не мог делать. Меня бесило, что приходилось постоянно быть под контролем, слежкой, наблюдением», — говорил Джон позднее.

1973-й начался с перемен.

Ленноны отказались от квартирки на Бэнк-стрит в Гринвич Вилледже и переехали в фешенебельные апартаменты Дакоты — в дом на углу «Central Park West» и «West Seventy Second Street». Дакота была известна не только тем, что здесь жили многие знаменитости. Роман Полански снимал в этом здании свой фильм ужасов «Ребенок Розмари».

Апартаменты Великого Битла состояли теперь из четырех спален, столовой, специальной комнаты для сервировки блюд. А еще тут были большая кухня, множество разных комнатенок и ванных.

Переездом в Дакоту Джон как бы заявил о твердом намерении надолго обосноваться в Штатах. Январь и февраль прошли под знаком обустройства нового жилища — Ленноны покупали мебель и вели ремонт помещений.

Но хотя Джон и был в восторге от новой квартиры — особенно нравился ему вид на Центральный парк — покоя он не обрел.

В марте они отправились на Западное побережье, как раз в то время, когда в Нью-Йорке прошло очередное судебное заседание. Вайльдес представлял на нем интересы Джона. И то, что адвокат сообщил ему после слушания, не принесло большой радости: Йоко получила разрешение на длительное пребывание в Америке, Джону же было предписано покинуть страну в течение шестидесяти дней.

Тогда он послал прошение королеве Елизавете Второй, обратившись к «матери народа» с просьбой аннулировать монаршим указом его судимость. Биографы умалчивают, читала ли королева это письмо. Чиновник из Букингемского дворца сухо сообщил Джону, что королева не готова удовлетворить его просьбу.

Пока Леон Вайльдес предпринимал попытки обжаловать судебный приговор, Джон готовил материал для новой пластинки, которой хотел изменить нелестное мнение о своем творчестве последнего периода.

Однако ранним летом 1973 года на Джона обрушился новый удар: истек срок контракта, который он вместе с Джорджем и Ринго заключил с Алленом Клейном и его фирмой «АВСКО».

Договор не мог быть продлен, поскольку запросы музыкантов не устраивали бизнесмена. Мало того, Клейн, мытый во всех водах, предъявил Леннону иск на 508.000 долларов в качестве возмещения убытков — за, якобы, невозвращенный Джоном аванс. Адвокаты потирали руки: началась новая череда процессов.

В сентябре Джон пришел в «Records-Plant-Studios» в Нью-Йорке и записал титульную песню к новой пластинке «Mind Games» («Игры ума»). Студийные музыканты, которых он собрал для записи, выступили под названием «The Plastic U.F.Ono Band».

В том же месяце в Англии был подписан договор о купле-продаже недвижимости, согласно которому британская резиденция Джона в Титтенхерсте поменяла своего хозяина. Покупателем был Ринго Старр. Джон сжег последний мост, связывавший его с родиной.

Альбомом «Игры ума» Леннон вернул себе расположение публики. Все было, как с диском «Представь себе», — его любили, когда он пел о любви. Публика принимала мир, который он нарисовал ей в песне «Nutopian International Anthem» («Международный гимн ньютопистов»). «Новая утопия» — государство без границ и паспортов — должна быть отдана людям, как Джон сообщил в комментарии к «беззвучной песне» (30 секунд тишины) на внутренней стороне конверта. Другими песнями Леннон дал понять, что вновь хочет осмыслить свой внутренний мир. В «One Day (At The Time)» («Однажды») он объявил, что каждый день хочет жить для себя, потому что это хорошо; в блюзе «Aisumasen (I'm Sоггу)» («Извини») он опять признавался в глубокой любви к Йоко.

Альбом принес Джону финансовый успех. Уже через две недели после выхода в США — 30 ноября — «Игры ума» были отмечены золотым диском. В хит-параде пластинка заняла 9-е место. А в Англии она продвинулась еще на три позиции выше. Но когда диск увидел свет и получил свою порцию оваций, Джона уже не было в Нью-Йорке. Более того — его не было даже рядом с Йоко Оно…

«Потерянный» уик-энд в Лос-Анджелесе

Упорные бои, которые Джон вел со своими проблемами, не могли не сказаться на его отношении к жене. Все пять предыдущих лет они были, как единое целое, — что бы они ни предпринимали, они делали вместе. Джон буквально зациклился на Йоко.