Джон Леннон в моей жизни

Вернувшись назад в белую комнату, мы уселись смотреть телевизионную документальную драму «Сибилла» (телепьеса на документальной основе — прим. пер.) — о психически больной девушке с шестнадцатью различными перевоплощениями. Все мы смотрели ее с огромным интересом, но звук был настолько приглушен, что я почти ничего не слышал. «Джон, ты не мог бы сделать телик немного погромче?» — решился я наконец.

«Не могу, Пит, — сказал он. — Я не хочу разбудить ребенка.»

«Да не разбудишь ты его, Джон, — рассмеялся я. — Дети безразличны к таким звукам, и к тому же, Шон — в другом конце квартиры.»

«Все равно: я просто не хочу рисковать, Пит. Ребенок важнее.»

Когда передача окончилась, мы некоторое время поговорили о ней, поглощая огромное количество чая (Джон в очередной раз отрекся от алкоголя), а затем он принялся вспоминать о своих недавних приключениях в Гонконге. Как он рассказал, его вездесущий предсказатель обнаружил, что Джон «выбился из фазы вращения планеты». Для возвращения в своей «космическое время» Джон должен был совершить путешествие на противоположную сторону земного шара. Вдобавок ко всему, Йоко настояла на том, чтобы он поехал туда один.

«Ничем подобным я никогда не занимался, — продолжал Джон. — Раньше для меня все организовывали заранее другие. Но мне это очень понравилось, потому что я справился со всем этим — сам делал все заказы, сам устраивался в отель, гулял по Гонконгу — и меня ни разу не узнали!» Затем он сообщил, что они с Йоко ежедневно консультировались у своего предсказателя и не решались даже выходить из «Дакоты», не получив перед этим его одобрения.

Все это время Йоко молча сидела рядом, и хотя я неоднократно делал попытку включить ее в наш оживленный разговор, впечатление было такое, что ей не о чем со мной говорить.

В какой-то момент мне вдруг показалось, что я вижу что-то ползущее по идеально белой стене комнаты. «А это еще что за х…ня, Джон?» — прошептал я, затаив дыхание.

«А, это просто тараканы, — ответил он. — Они в Нью-Йорке повсюду. От них никуда не деться, даже в «Дакоте». Но к ним довольно быстро привыкаешь.»

Джон также поведал мне о своем «потерянном уик-энде» в Калифорнии, часть которого он провел, слоняясь с бандой «Ангелов ада».

«Представляешь меня, Пит, среди этих маньяков в клёвых кожаных шмотках и весь этот джаз?!»

«Еще бы, Джон! — рассмеялся я. — Очень даже представляю.»

«Конечно, представляешь, Пит, — прыснул Джон. — Ты же меня знаешь!»

Заметив, что уже начало светать, он вдруг оборвал свой рассказ. «Черт возьми, — вздохнул он, — я мог бы говорить, говорить и говорить, но утром у меня урок японского языка, и это для меня очень важно. Позвони нам перед своим возвращением в Англию — и мы снова встретимся.» После этих слов он вызвал лимузин, который быстро довез меня до самых дверей дома брата.

Я решил позвонить Джону через два дня. Когда я, наконец, набрал его номер, трубку сняла Йоко. Прошло несколько минут, прежде чем он подошел к телефону, но и тогда быстро стало ясно, что он почти не слушает то, что я ему говорю. Я также слышал приглушенный голос Йоко, стоявшей неподалеку. В конце концов, Джон прикрыл рукой трубку и с жаром крикнул ей: «Слушай, Йоко, — услышал я, — он приедет — и п…ц!».

«Господи, ОПЯТЬ!.. — простонал я про себя. — После стольких лет…» Я уже стал подумывать, не отказаться ли мне от встречи, но потом решил, что если мы с Джоном хотим видеть друг друга, то это наше личное дело — и черт с ней, с Йоко. Не подозревая, что я слышал их разговор, Джон предложил, чтобы я позвонил ему, когда подъеду к «Дакоте», и тогда мы сразу пойдем в его любимый японский ресторан.

Когда Джон и Йоко вышли из фойе «Дакоты», оба они казались необыкновенно напряженными, по крайней мере друг с другом. К тому же Джон выглядел гораздо бледнее и нервознее, чем два дня назад, и большую часть вечера его лицо оставалось замкнуто в маску мрачной напряженности.

Впрочем, за обедом он был столь же словоохотлив, как и в предыдущем случае, только на сей раз он говорил почти исключительно о мистицизме и оккультизме. Йоко между тем оставалась совершенно немой. Он рассказал мне о том, что видел из окна своей квартиры «летающую тарелку» над Ист-ривер и в превосходных оборотах описал книгу Карлоса Кастанеды. (Джон, между прочим, считал свои отношения с Йоко напоминающими отношения Кастанеды с его индейским учителем племени яки, доном Хуаном.) Он также сказал, что верит в теорию о том, что в каждом из нас есть две различные личности — «большое Я» и «маленькое Я».

«Так значит, ты по-прежнему в поисках?» — усмехнулся я.

«Да, Пит, — кивнул он, — и нет этому конца и края.»

К тому времени, когда мы вернулись в «Дакоту», Джон почему-то заметно повеселел и еще пару часов мы провели в его белой комнате за разговорами. Но видя, что он просто очень устал, и зная, что наутро у него опять будет урок японского языка, я решил уехать около двух часов.