Джон Леннон. Все тайны «Битлз»

— В музыкальном магазине на Неглинной такое не купишь. А где? — спросил у своих случайных соседей по столику Кранов.

— А нигде. «Виражи» — сплошь дети дипломатов и работников Внешторга. Им место за границей забронировано давно. Институт закончат, гитарку на стенку, ударную установку в чуланчик — и в дальние страны. Родители аппаратуру и инструменты привезли из-за рубежа.

— А чего ж тогда играют? — спросил Свободкин.

— Так, для удовольствия. Может, чего получится.

Соседей по столику звали Димой и Гариком. У них тоже была группа. Репетировали в клубе на «Войковской», жили недалеко. В группе все студенты увлекаются рок-н-роллом.

Кранов и Свободкин молчали. Рок-н-ролл, как, впрочем, и все, о чем говорили молодые люди, было от них очень далеко, вне их жизни. Кранов улыбнулся:

— А что, давайте выпьем за… — забыл и про себя подумал: «Как его?»

— Правильно, — нашелся Свободкин, — выпьем за буги-вуги и рок-н-ролл.

Разлил по рюмкам 12-летний армянский коньяк себе, Кранову и новым знакомым. Те подняли рюмки за буги-вуги и рок-н-ролл.

«Виражи» выглядели очень эффектно. Рубашки в полоску с коротким рукавом и кремовые брюки, одинаковые ботинки — все импортное, все оттуда. Кранов заметил, что усилители здорово звучали. А чего им не звучать?

— «Ампекс», Америка, — улыбнулся Гарик. — У нас ни у кого больше таких нет. Играем на «самостроке». Вот и имеет каждая группа радиоинженера, который следит за аппаратурой.

Еще выпили. Кранову как-то стало не по себе. Он, ресторанный «лабух», понял, что не туда попал. Им со Свободкиным никогда так не сыграть, не их это все.

«Виражи» продолжали выступать. В зале вдруг произошло какое-то движение. Миша Сушкин засуетился. За свободные столики садились первый секретарь горкома комсомола и зав. Отделом культуры ЦК КПСС.

— Ничего себе — сказал Свободкин, показав глазами на пришедших.

Гарик с Димой только и сказали:

— Начальство. Они сюда каждый вторник ходят.

— Кто, эти самые? — спросил Кранов.

Дима посмотрел на столики, пожал плечами.

— Да кто ж их запомнит? Сюда разные приходят.

— Понимали бы чего, — добавил Гарик. — А то в рок-музыке ни слухом, ни духом.

— Да уж, — согласился Свободкин. — Ребята, выпьем за музыку, за рок, поп, за джаз, за музыку!

Гарик с Димой согласились, выпили. «Виражи» объявили перерыв. На сцене настраивалась другая группа — «Аэропорт».

— Вот, посмотрите, рядом с группой импресарио Миша Айзенштадт, — сказал Дима. — Хитрый и богатый. Этим летом он договорился с Кабардино-Балкарской филармонией, и группа выступала на юге на всех основных курортах, от Сочи до Батуми. Денег заработали, да еще и отдохнули.

Музыканты «Аэропорта» на сцене держались уверенно и свободно. С первых аккордов стало ясно, что играют они лучше «Виражей». Видно, им намекнули, кто в зале. Игорь Фонарчук, бас-гитарист, объявил, что сегодня они будут играть блюзы — музыку американских негров, борющихся за свои права.

Пели и играли здорово, звучали хорошо. Тон в группе задавали соло-гитарист Юра Емельянов и бас-гитарист Игорь Фонарчук. Об американском блюзе они устроили целую лекцию. Выходило, что все боролись и страдали под блюз. Затем на русском спели две свои шуточные песенки: «Про солнце» и «Цветы». Все четко, профессионально, ничего лишнего. Объявили перерыв, поклонились и ушли со сцены.

Коньяк за столиком Кранова, Свободкина, Димы с Гариком подходил к концу. Кранов заказал еще заодно четыре котлеты по-киевски. Дима с Гариком отошли, а Свободкин, наклоняясь с Кранову, сказал:

— Нам, Игорек, так не играть. И в кабаках среди «лабухов» ничего похожего нет.

— Твоя Зоя — баба классная, но совет тебе он дала плохой. Я про всех этих «Битлзов», «Роллинг Стоунзов» и про негров с их борьбой за блюз сегодня услышал первый раз. Потом, мальчишки — студенты, их мамы с папами кормят. А мы сами отцы, нам своих кормить надо. Не наше это дело. Вот «Черный кот» сбацать — это мы можем, Игорек, поверь, вот это все не наше.

— Зря ты так, — сказал Кранов. — Ну не знаем мы про этот рок-н-ролл ни хрена. Подучимся, найдем ноты, поиграем. Зойка подберет нам по клубу, через лимиты Мин-культа купим аппаратуру, инструменты, пошьем костюмы. Утром — в клубе, вечером — в кабаке. Кабак пока кормит. Мальчишки ведь еще лет пять куражиться будут, потом позаканчивают вузы, женятся, пойдут заботы о семьях, останутся стойкие, фанатичные. Но мы им нашими «лабухами» не помеха. У нас и клубы, и аппаратура, инструменты, кто-то к нам придет, кто-то вообще эту музыку будет слушать только дома. Поверь мне, так оно и будет. Мы, ни хрена не знающие, как ты говоришь, про этот рок-н-ролл, мы будем заказывать музыку. Эстрада за нами! Выпьем!

— За что пьем? — подсаживаясь к ним вновь, спросили Гарике Димой.

— А вот за все эти буги-вуги, — показал рукой на зал Кранов.

— Выпьем, — согласились все.

Сентябрь, 1966 год. Кабинет завотделом культуры ЦК КПСС

В кабинете завотделом и секретарь горкома комсомола.