Джон, Пол, Джордж, Ринго и я (Реальная история ‘Битлз’)

Гомосексуальность Эпстайна была для него тяжким бременем с его отроческих лет в Ливерпуле. До 1967 года – года его глупой смерти – гомосексуальная деятельность была в Британии незаконной, поэтому Эпстайну приходилось скрывать свои симпатии. Юные девушки-машинистки из ливерпульского офиса НЕМС даже не были уверены, что значит быть гомосексуальным или ‘гомиком’, как говорили на сленге того времени. Джон, несомненно, с радостью объяснял им такие вещи детально на рисунках. Несомненным было одно – ‘гомик’ было последним словом, которое кто-нибудь применил бы в отношении Эпстайна. На протяжении большей части своей подростковой и взрослой жизни он был несчастливым, смущённым, одиноким и пессимистическим человеком. Самой большой проблемой являлся тот факт, что Брайан даже не был ‘правильным’ геем, и ему никогда не нравились длительные любовные отношения с одним партнёром. Его своеобразные сексуальные предпочтения приводили его к связям с самыми тёмными и неприятными обитателями ‘дна’, населённого не заслуживающими доверия людьми, ворами и мошенниками. В отношении него среди артистов и штата служащих НЕМС постоянно использовались фразы, что он ‘не может устоять против своей неприятной стороны’ и что ему ‘нравится, когда с ним немного грубовато обращаются’. Это значило, что Эпстайну угрожали ножами, избивали и грабили возле его собственной постели или постели неблагоразумно выбранного партнёра, – преступника, ускользнувшего без риска быть арестованным или наказанным, ведь жертва не могла открыть полиции обстоятельства дела. Когда его шантажировали, он просто выплачивал всё полностью и двигался дальше, принимая такое обращение, как неотъемлемую часть своего несчастного образа жизни. Тщательность, с которой Эпстайн был вынужден скрывать детали своей сексуальной жизни, сделало его параноиком в отношении историй в прессе, связанных с возлюбленными и жёнами битлов. Ему казалось, что от прессы следует прятать не только их связи-на-одну-ночь, но также и их полноценные романтические отношения. Он убеждал в этом всех певцов и все ансамбли, с которыми подписывал контракт, но в случае битлов это правило применялось в сто раз сверху. Он был в ярости, ког Джон не подчинился его инструкциям и настоял на том, чтобы взять с собой в Америку Синтию. И не имело значения, что Джон и Синтия являлись не просто любовниками, а были по-настоящему женаты, и у них был маленький сын. Как считал Брайан, любая информация, упоминавшая их свадьбу и/или их отпрыска, вредила имиджу ‘Битлз’. Я считал, что занимать такую жёсткую позицию было абсурдно. Он боялся, что молодые женщины разлюбят Джона, если обнаружит, что он является женатым мужчиной. Моё мнение было таково, что в разгульных шестидесятых всё больше и больше подростков-фанатов стали бы считать ещё более интересным, узнав, что у него есть жена. В этом был дополнительный вызов разновидности запретного плода!

Насколько мне известно, Эпстайн лишь однажды был близок к тому, чтобы завести приятные взаимоотношения, и парень, о котором идёт речь, довольно сильно подвёл его – но Брайан вернулся за большим. Это был честолюбивый актёр по имени Джон ‘Дизз’ Гиллеспи, описанный одним из самых циничных-но-правдивых деловых партнёров Брайана, как “довольно привлекательный, утончённый, пробивной ловкач лёгкого поведения с американского среднего запада, который пленил Брайана, считавшего, что тому на самом деле не плевать на него”. Эпстайн настолько потерял от любви голову, что отдал Диззу контракт на управление с НЕМС и недельный гонорар. В конце 1964 года было сделано сообщение для прессы, провозгласившее, что Гиллеспи стал ‘первым обычным актёром’, вошедшим в список артистов Эпстайна. Обычным? Кампания по связям со общественностью не была доведена до конца, и у меня не было никаких обсуждений с моим боссом по поводу того, что он планировал для нашего самого последнего приобретения. По всей видимости, Дизз был бисексуалом и изменял Брайану с женщинами так же, как и с другими мужчинами. Среди тех из нас, кто работал с Эпстайном тесно, ходила молва, что когда роман с Диззом достиг бурной кульминации, Брайану угрожали ножом, вымогая у него деньги. Дизз потребовал много денег, чтобы исчезнуть. Конечно, для Эпстайн было целесообразно избавиться от этого хищника, но он смотрел на это иначе и, казалось, продолжал испытывать чувства к этому человеку, что продолжалось несколько лет.