Джон, Пол, Джордж, Ринго и я

Джон, Пол, Джордж и Ринго довели до сознания остальных из нас, чтобы пока альбом не будет закончен, их беспокоили как можно меньше. Мы не должны были приносить им несущественные проблемы и навещать их на Эбби-роуд во время записи, если только дело не касалось самых срочных вопросов. Мне это подходило, потому что мне никогда не нравилось проводить долгие часы в студиях звукозаписи. Если я всё-таки шёл туда, то лишь затем, чтобы получить срочные ответы на что-то важное или – в случае наших различных восходящих звёзд – чтобы продемонстрировать поддержку этим исполнителям. С моей точки зрения, сессии звукозаписи были скучным делом для всех, кто не был прямо вовлечён в создание музыки или обеспечение технических обслуживания. В случае с битлами во время создания ‘Сержанта Пеппера’ я отложил очередные запросы средств массовой информации, чтобы рассмотреть их позже. Но неизбежно пришло время, когда представилась превосходная возможность для передовиц – что-то, над чем я работал какое-то время, включая фото на обложку и доскональную статью для одного из престижных воскресных газетных цветных приложений. В то время Брайана Эпстайна было чрезвычайно сложно поймать на слове, но я поймал его в один из моментов, когда он был с ясной головой, что бывало всё реже и реже. Я спросил его: “Что же делать? Нарушить битловское правило и предложить им это или отложить на потом и, может быть, потерять эту возможность?” Он сказал мне, оставить это ему, и что он найдёт подходящее время передать это предложение ребятам. Должно быть, я напоминал об этом Эпстайну раза три или четыре, но он всякий раз отмахивался от меня с чем-то вроде: “Не торопись с этим, я перезвоню тебе”. Неизбежно, редактор этого журнала поставил передо мной ультиматум: “Это замечательная идея, мы хотим работать с тобой над ней, но дай мне твёрдый ответ – да или нет – к концу недели, или нам придётся забыть всё это дело”. Даже когда битлы были на вершине, я всегда считал, что им нужно определённое количество регулярного высококлассного освещения в нужных публикациях. Я высказал свою позицию Брайану ещё раз. Его ответ удивил меня: “Да пойми же ты, Тони, ради Бога, что я сделал по этому вопросу всё, что смог. Есть много вопросов, по которым битлы больше не взаимодействуют со мной, и это – далеко не один из самых важных примеров. Я дал понять, что хочу, чтобы сначала была улажена эта история с передней обложкой, но они отказались наотрез. Я не могу бесконечно унижаться и умолять”. Когда он говорил, на его глазах были слёзы, и очевидно, ему было мучительно признавать свою неспособность решить этот вопрос с четвёркой ребят и добиться для меня положительного результата.

С помощью этой искренней речи Эпстайн обрисовал в двух словах серьёзное ухудшение его отношений с Джоном, Полом, Джорджем и Ринго. Одно время не было ни унижений, ни мольбы, а также не было и речи о том, чтобы Немператор унижался перед своими ребятами или своим пресс-атташе. ‘Эппи’ твёрдо просил своих ребят сделать что-то, и они подчинялись – возможно, ругаясь и ворча – но они делали то, что от них требовали. До того момента я винил Эпстайна за то, что он не занимался более эффективно и срочно вопросом о воскресном приложении. Теперь же, внезапно, я понял его истинное положение и осознал степень потери его власти. Теперь он больше не контролировал ребят, – ситуация, от которой, должно быть, у Эпстайна бегали по спине мурашки.

На протяжении последнего месяца 1966 года битлы были настолько сильно увлечены своей работой над ‘Сержантом Пеппером’, что они едва обратили внимание на всё более частое отсутствие Брайана Эпстайна в его офисах Мэйфэйре. Они были вовлечены в 12-часовые сессии звукозаписи с четырёх часов дня до четырёх утра следующего дня. Все ребята отпустили усы, которые у Джорджа сопровождались свирепой на вид бородкой в стиле капитана Бёрдсая. Джордж Мартин закрыл глаза на употребление тяжёлых наркотиков, которые стали фирменным знаком новой серии сессий на Эбби-роуд. Он был рад – как он говорил мне – позволять им обкуриваться хоть до безумия, если они считают, что это добавляет дополнительное измерение той изумительной музыке, которую они создавали. Уносясь своими мыслями в воображаемый мир мандариновых деревьев, мармеладных небес и аптечных пирогов, ребята убедили себя, что галлюциногенные вещества улучшают и ускоряют их творческий мыслительный процесс. Друзья, которые присоединялись к ним в их вызванном химией раю, активно поддерживали ребятам в этом мнении, в то время как другие из нас наблюдали и – как Джордж Мартин – молчаливо оправдывали их за недостаточностью улик. Нам никогда не узнать, до какой степени наркотики помогали битлам в создании ‘Сержанта Пеппера’ или они действовали просто как усилители уверенности в себе.