Джон Р.Р.Толкиен. Биография

Один из самых ярких тому примеров — «отречение» от писателя викторианской эпохи Джорджа Макдональда, которого Толкиен некогда называл «старой бабушкой»[162]. Книги Толкиена часто — и, должно быть, не случайно — сравнивают со сказками Макдональда[163]. И нельзя сбрасывать со счетов то, что Макдональнд был одним из любимых писателей К.С. Льюиса и оказал на него большое влияние[164]. Льюис, как и многие другие, полагал, что Толкиен также заимствовал кое-что у Макдональда, и даже упомянул об этом в своей рецензии на «Хоббита».

Но особенно впечатляет то, как уже на склоне лет Толкиен неожиданно обрушился с нападками на одного из самых симпатичных своих персонажей — Сэма Гэмджи, которого он когда-то называл «самоцветом среди хоббитов»[165]. В письме к одному поклоннику он описал Сэма как «сентенциозного и самоуверенного… Он был младшим сыном тупого и самодовольного старика-крестьянина… С традиционной верностью слуги господину и с личной его любовью к Фродо в нём соседствует известное презрение к себе подобным (в смягчённой форме снисходительной жалости), причины которого для них непостижимы»[166].

Толкиен вкладывал в свои сочинения гораздо больше личного, чем многие другие писатели. Сквозные темы его книг — сила героизма, честности и верности, превосходство Природы над технологией, вера в то, что всякая победа оплачивается дорогой ценой, тема борьбы между добром и злом как движущей силы вселенной и т.д. — суть не что иное, как отражения глубоких убеждений и побуждений самого Толкиена. Средиземье пронизано насквозь личностью своего создателя.

Узы, связывающие Толкиена с его творением, по-своему уникальны. Прежде всего, Толкиен посвятил Средиземью почти всю жизнь. В пожилые годы он вспоминал, что ещё в юности обдумывал некоторые идеи книг, написанных значительно позже, а сохранившиеся документы свидетельствуют, что основы своей мифологии он в действительности заложил в начале двадцатых годов. Средиземье было ему водой и пищей, сном и воздухом. Оно оставалось с ним даже в тот период бездействия, когда работа над «Властелином колец» прервалась на целый год. Что бы он ни делал — читал ли лекции или проверял экзаменационные работы, играл ли с детьми на пляже в каком-нибудь курортном городке или сидел с друзьями за пивом в «Птичке с младенцем», — Средиземье не покидало его ни на минуту.

Во-вторых, как уже говорилось в главе 5, Толкиен писал свои книги потому, что не мог не писать. Ему необходим был вымышленный мир, в который он мог погрузиться с головой. Поэтому обращаться с этим миром ему приходилось честно, прямо и откровенно. И, быть может, это и есть самая главная из причин, по которым он отказывался признавать свои книги аллегорическими и делал всё возможное, чтобы отвести от них это подозрение.

И, наконец, личность Толкиена воплотилась в его книгах с такой полнотой потому, что, по его глубокому убеждению, содержание было важнее стиля. Из-за этого он и казался старомодным до крайности в ту эпоху, когда самой влиятельной силой в литературном мире был модернизм, ставящий во главу угла стиль, а не сюжет. Но с другой стороны, именно стремление рассказывать истории как они есть, честно и прямолинейно, сделало Толкиена таким популярным, и именно это достоинство его книг заставляет поклонников Средиземья возвращаться к ним снова и снова.

Глава 13. Последние годы

Несмотря на огромный успех «Властелина колец», жизнь Толкиена изменилась к лучшему не сразу. Однако «Джордж Аллен энд Анвин» быстро увидели, что риск окупился сторицей, и поняли, что контракт с участием в прибылях был для них не самым мудрым решением. Допечатывать тираж «Властелина колец» пришлось уже через шесть недель после выпуска первой партии, а в начале 1956 года Толкиен получил первую свою долю от прибылей: на Сэндфилд-роуд (Хедингтон) пришёл чек на четыре тысячи фунтов[167]. Эта сумма заметно превышала его годовое профессорское жалованье. Год спустя Толкиен получил чек на значительно большую сумму, и затем с каждым годом (вплоть до 1965-го) доходы с продаж неуклонно возрастали.

Вдобавок, в 1957 году католический колледж при университете Маргетта в Милуоки (США) приобрёл рукописи «Хоббита», «Властелина колец», «Фермера Джайлса из Хэма» и пока ещё не опубликованного «Мистера Блисса» за 1250 фунтов. Богатство свалилось как снег на голову. Эдит и Рональд теперь были обеспечены до конца своих дней и могли позволить себе многое из того, в чём прежде приходилось ограничиваться.

И всё же успех пришёл слишком поздно. Толкиену уже шёл седьмой десяток; он готовился уходить на покой и планировал посвятить остаток дней литературным занятиям, в первую очередь «Сильмариллиону», который оставался главным делом его жизни вот уже сорок лет.