Читаем Джон Рокфеллер. Промышленник и филантроп полностью

Тем не менее, даже обоснованная, эта критика была малосостоятельной. Потому что молодой Рокфеллер если и имел возможность доминировать, то никогда ею не пользовался. «Раз за разом, – пишет один наблюдатель, – господин Рокфеллер-младший терпел поражения при голосованиях в советах по денежным пожертвованиям своего отца». Его коллеги служили яркими примерами этого. Из-за того, что он настаивал, чтобы с ним обращались точно так же, как они обращаются друг с другом, некоторые из них были так же неуступчивы, как ректор Харпер. Более того, как отмечает строгий критик, молодой Рокфеллер был «человеком такой широты и объективности и таких выдающихся качеств», что его влияние всегда оказывалось благотворным.

На эту тему господин Рокфеллер-младший дал автору этой книги откровенный письменный ответ. «Благотворительные советы, которые создал мой отец, – пишет он, – обычно начинали с малого и постепенно наращивали свою деятельность. Поскольку они выросли непосредственно из его филантропии, естественно, что их укомплектовывали первоначально членами нашей «официальной семьи» и теми сотрудниками, которые с нами работали. Однако, по мере обнаружения вне этой группы способных и заинтересованных людей, их привлекали в советы, в которых члены «официальной семьи» постепенно и законно становились меньшинством». Он добавляет, что такой принцип действовал также в отношении комитетов советов, за исключением финансовых комитетов, несколько из которых он возглавлял. Это происходило главным образом оттого, что он владел большим знанием, чем другие попечители, относительно компаний, в ценных бумагах которых выделялись первоначальные взносы. «Как сын своего отца и его представитель, наиболее тесно связанный с развитием этих советов, как попечитель в течение самого продолжительного периода времени, я естественно и законно чувствовал особую ответственность перед основателем за разумное использование больших сумм денег, которые он выделял советам. Важно то, что, по крайней мере, некоторые сотрудники и директора были склонны скорее возразить против какого-нибудь проекта, в котором я был заинтересован, чем поддержать его, настолько независимы от основателя и его так называемой «официальной семьи» они были».

Другого рода изначальная критика некоторых отчислений Рокфеллера, как, впрочем, и других фондов, заключалась в утверждениях, что эти пожертвования оговаривались чересчур жесткими условиями. Такая критика тоже имела под собой некоторые основания. Но акт учреждения доверительной собственности самого Рокфеллеровского фонда был настолько либеральным, что многие критики нападали на него, наоборот, за чрезмерную свободу, а письма Рокфеллера от 1920 года во многом способствовали упразднению ограничений, которые доказали свою неразумность. Благотворительные фонды Рокфеллера достигли впечатляющих достижений в работе над тем, что Джон Дьюи называет «заострением вещей». Институт медицины занимался экспериментами. Совет по общему образованию оказывал весьма прогрессивное влияние на начальное и среднее образование, а также делал взносы на осуществление экспериментальных программ колледжей: имени Сары Лоуренс, Беннингтона, Сварсмора, общего колледжа университета Миннесоты и т. д. Он помог расширить правовое образование, так же как повысить уровень медицинского образования. Рокфеллеровский фонд был во всем мире крупным экспериментаторским учреждением в сферах здравоохранения и медицины.

Фонды, без сомнения, являются в некоторых отношениях учреждениями «статус-кво». Бесспорно, их руководители предпочитают избегать конфликтных ситуаций, хотя Мемориал Лауры Спелмэн Рокфеллер в 1924 году выработал двенадцать принципов, призванных ориентировать фонды в конфронтационных условиях, и они использовались всеми трастами Рокфеллера и многими другими фондами. В программах фонда можно найти много прорех, не были без недостатков, как показали Гарольд Дж. Ласки и Э.К. Линдеман, и попечители и сотрудники. Но учреждения Рокфеллера оправдывали себя с лихвой. Они брались за крайне необходимую работу в сферах, которых не касалось ни одно существующее учреждение, правительственное или частное. Они проторили пути во многих направлениях. Они разрабатывали проекты, которые реализовывали другие. Они внесли неоценимый вклад в здравоохранение, экономику, благосостояние и культуру неблагоустроенного мира.

Перейти на страницу:

Похожие книги

10 гениев науки
10 гениев науки

С одной стороны, мы старались сделать книгу как можно более биографической, не углубляясь в научные дебри. С другой стороны, биографию ученого трудно представить без описания развития его идей. А значит, и без изложения самих идей не обойтись. В одних случаях, где это представлялось удобным, мы старались переплетать биографические сведения с научными, в других — разделять их, тем не менее пытаясь уделить внимание процессам формирования взглядов ученого. Исключение составляют Пифагор и Аристотель. О них, особенно о Пифагоре, сохранилось не так уж много достоверных биографических сведений, поэтому наш рассказ включает анализ источников информации, изложение взглядов различных специалистов. Возможно, из-за этого текст стал несколько суше, но мы пошли на это в угоду достоверности. Тем не менее мы все же надеемся, что книга в целом не только вызовет ваш интерес (он уже есть, если вы начали читать), но и доставит вам удовольствие.

Александр Владимирович Фомин

Биографии и Мемуары / Документальное
100 мифов о Берии. От славы к проклятиям, 1941-1953 гг.
100 мифов о Берии. От славы к проклятиям, 1941-1953 гг.

Само имя — БЕРИЯ — до сих пор воспринимается в общественном сознании России как особый символ-синоним жестокого, кровавого монстра, только и способного что на самые злодейские преступления. Все убеждены в том, что это был только кровавый палач и злобный интриган, нанесший колоссальный ущерб СССР. Но так ли это? Насколько обоснованна такая, фактически монопольно господствующая в общественном сознании точка зрения? Как сложился столь негативный образ человека, который всю свою сознательную жизнь посвятил созданию и укреплению СССР, результатами деятельности которого Россия пользуется до сих пор?Ответы на эти и многие другие вопросы, связанные с жизнью и деятельностью Лаврентия Павловича Берии, читатели найдут в состоящем из двух книг новом проекте известного историка Арсена Мартиросяна — «100 мифов о Берии»Первая книга проекта «Вдохновитель репрессий или талантливый организатор? 1917–1941 гг.» была посвящена довоенному периоду. Настоящая книга является второй в упомянутом проекте и охватывает период жизни и деятельности Л.П, Берия с 22.06.1941 г. по 26.06.1953 г.

Арсен Беникович Мартиросян

Биографии и Мемуары / Политика / Образование и наука / Документальное
100 знаменитых тиранов
100 знаменитых тиранов

Слово «тиран» возникло на заре истории и, как считают ученые, имеет лидийское или фригийское происхождение. В переводе оно означает «повелитель». По прошествии веков это понятие приобрело очень широкое звучание и в наши дни чаще всего используется в переносном значении и подразумевает правление, основанное на деспотизме, а тиранами именуют правителей, власть которых основана на произволе и насилии, а также жестоких, властных людей, мучителей.Среди героев этой книги много государственных и политических деятелей. О них рассказывается в разделах «Тираны-реформаторы» и «Тираны «просвещенные» и «великодушные»». Учитывая, что многие служители религии оказывали огромное влияние на мировую политику и политику отдельных государств, им посвящен самостоятельный раздел «Узурпаторы Божественного замысла». И, наконец, раздел «Провинциальные тираны» повествует об исторических личностях, масштабы деятельности которых были ограничены небольшими территориями, но которые погубили множество людей в силу неограниченности своей тиранической власти.

Валентина Валентиновна Мирошникова , Илья Яковлевич Вагман , Наталья Владимировна Вукина

Биографии и Мемуары / Документальное
Чикатило. Явление зверя
Чикатило. Явление зверя

В середине 1980-х годов в Новочеркасске и его окрестностях происходит череда жутких убийств. Местная милиция бессильна. Они ищут опасного преступника, рецидивиста, но никто не хочет даже думать, что убийцей может быть самый обычный человек, их сосед. Удивительная способность к мимикрии делала Чикатило неотличимым от миллионов советских граждан. Он жил в обществе и удовлетворял свои изуверские сексуальные фантазии, уничтожая самое дорогое, что есть у этого общества, детей.Эта книга — история двойной жизни самого известного маньяка Советского Союза Андрея Чикатило и расследование его преступлений, которые легли в основу эксклюзивного сериала «Чикатило» в мультимедийном сервисе Okko.

Алексей Андреевич Гравицкий , Сергей Юрьевич Волков

Триллер / Биографии и Мемуары / Истории из жизни / Документальное