Джонатан Стрендж и мистер Норрелл

— Он восемь лет меня разыскивает. Пока не нашел. Я был в Йоркшире, смотрел на дом его господина. Стоит в огромном парке. Неплохо было бы что-нибудь там стащить. Когда я был в его доме в Лондоне, то съел несколько пирогов.

Странно было говорить с человеком, который открыто признает себя вором, однако Стивен не мог не чувствовать своеобразной солидарности с человеком, обокравшим волшебника. Если бы не мистер Норрелл, ни леди Поул, ни он сам никогда не оказались бы в сетях чар. Он залез в карман и вытащил две монеты по кроне.

— Держи!

— За что? — с подозрением поинтересовался незнакомец (но деньги взял).

— Мне тебя жаль.

— Почему?

— Потому что, если мне сказали правду, у тебя нет дома.

Незнакомец снова усмехнулся и поскреб грязную щеку.

— А если мне сказали правду, то у тебя нет имени.

— Что-что?

— У меня есть имя. Винкулюс. — Он схватил Стивена за руку. — Почему ты вырываешься?

— Я не вырываюсь, — возразил Стивен.

— Вырывался. Только сейчас.

Стивен на мгновение задумался.

— У тебя кожа странного цвета. Я подумал, может, это какая-то болезнь.

— Моя кожа означает вовсе не это, — сказал Винкулюс.

— Означает? — удивился Стивен. — Какое странное слово! И тем не менее правильное. Кожа действительно способна означать многое. Моя означает, что любой может прилюдно меня ударить, не опасаясь последствий. Она означает, что друзья не любят показываться со мной на улице. И еще — сколько бы книг я ни прочитал, какими бы языками ни овладел, я всегда буду занятной диковинкой, вроде говорящей свиньи или считающей лошади.

Винкулюс осклабился.

— А моя означает для тебя совершенно иное. Она означает, что ты поднимаешься высоко, Безымянный Король. Она означает, что твое королевство тебя ждет, и враг твой погибнет. Час уже почти пробил. «Безымянный раб наденет серебряную корону; безымянный раб воцарится в чужой земле…»

Винкулюс еще крепче сжал руку Стивена и произнес свое пророчество целиком.

— Ну вот, — заключил он, дойдя до конца, — теперь я открыл его двум волшебникам и тебе. Первая часть моей задачи выполнена.

— Я не волшебник, — сказал Стивен.

— Я этого и не говорил, — ответил Винкулюс. Он внезапно выпустил руку Стивена, поплотнее запахнул ветхий грязный сюртук, нырнул в окружающую темноту и пропал.

Несколько дней спустя джентльмен с волосами, как пух, неожиданно заявил, что хочет посмотреть охоту на волков, чего не делал уже несколько веков кряду.

Такая охота как раз случилась на юге Швеции, потому он немедля перенесся туда, прихватив с собой Стивена. Тот внезапно обнаружил, что стоит на огромной ветке древнего дуба, в самой середине занесенного снегом леса. Отсюда он прекрасно видел небольшую просеку, посреди которой возвышался длинный деревянный шест. На вершине шеста укрепили колесо от телеги, а к нему крепко привязали молодую козу. Она жалобно блеяла.

Из зарослей осторожно выбралось волчье семейство. Шерсть зверей была покрыта льдом и снегом, а голодные взгляды неотрывно устремлены на козу. Едва волки показались, по всему лесу тут же залаяли собаки, и наездники стремительно сорвались со своих мест. Стая гончих влетела на просеку; две самые сильные собаки прыгнули к вожаку, и мгновенно три существа слились в один клубок — рычащий, — рвущий, кусающийся, мечущийся узел тел, лап и зубов. Подскакали охотники и застрелили волка. Стая с воем скрылась во мраке зарослей, и охотники вместе с собаками бросились ее догонять.

Как только охота переместилась в другую часть леса, джентльмен по воздуху, с помощью магии, перенес Стивена туда, где зрелище казалось интереснее. Так они и путешествовали от одного дерева к другому, от вершины холма к каменистой скале. Раз они оказались на колокольне, в деревне из припорошенных снегом деревянных домиков с окнами и дверьми странной, сказочной формы.

В тихой, спокойной части леса они ждали, когда появятся охотники. Внезапно под деревом пробежал одинокий волк. Он был очень красив — наверное, красивее всех своих собратьев, с блестящими черными глазами и темно-серой, гладкой, словно шелковой шкурой. Зверь поднял голову и, заметив на дереве двух джентльменов, обратился к ним на языке, напоминающем журчание воды на камнях, вздохи ветра в голых ветках и треск огня, пожирающего сухие листья.

Джентльмен ответил ему на том же наречии, потом беззаботно рассмеялся и помахал рукой, словно предлагая не задерживаться надолго.

Волк бросил на джентльмена укоризненный взгляд и побежал дальше.

— Он просил меня спасти его, — объяснил джентльмен.

— Почему же вы этого не сделали, сэр? Ужасно видеть, как погибают эти благородные создания!

— Добросердечный Стивен! — нежно произнес джентльмен. Однако волка он так и не спас.

Стивену охота на волков совсем не понравилась. Действительно, охотники демонстрировали отвагу, а собаки — верность и пыл; однако со смерти Фиренцы прошло совсем мало времени, и он не мог смотреть, как убивают живое существо, тем более такое сильное и красивое, как волк. Мысль о Фиренце напомнила Стивену, что он еще не рассказал хозяину о встрече с загадочным синим человеком и его пророчестве. Сейчас он исправил оплошность.