Джонатан Стрендж и мистер Норрелл

— Он нашел нечто важное на семьдесят второй странице издания Кромфорда. Какое-то новое применение «Заклинания для вызывания смерти». Я плохо понял, в чем там суть[123]. Мистер Норрелл, видимо, полагает, что данный принцип можно применить для лечения болезней у людей и животных — вызвать болезнь из тела, словно демона.

— А, это! — с явным облегчением воскликнул Стрендж. — Да-да, конечно. Теперь я понимаю, что именно вы имеете в виду. Я подумал о том же в прошлом году, в июне. Так значит, Норрелл только что до этого дошел? Ну, прекрасно!

— Многих удивило, что после вас он никого не взял в ученики — продолжал лорд Портишед, — тем более что к нему многие обращались. Он никого не принял. Более того, насколько я могу судить, он не беседовал с претендентами и не ответил на их письма. Его стандарты слишком высоки, и никто не в состоянии сравниться с вами, сэр.

Стрендж улыбнулся.

— Ну, так я и думал. Он едва терпит существование еще одного волшебника. Третьего ему не вынести. Уже совсем скоро я сумею его превзойти. В борьбе за судьбу английской магии силы распределяются слишком неравномерно. На его стороне останется один волшебник, а на моей — десятки. Во всяком случае столько, сколько я смогу выучить. У меня уже есть намерение превратить Джереми Джонса в некое подобие анти-Чилдермаса. Он сможет разъезжать по стране, разыскивая всех тех, кого Норрелл и Чилдермас сумели отговорить от изучения магии. Мы убедим их в обратном — в необходимости ее изучать. Я уже беседовал с несколькими молодыми людьми. Двое или трое подают большие надежды. Второй сын лорда Чолдекотта, Генри Пурфуа, уже прочел уйму третьесортных книг о магии и биографий волшебников. Из-за этого беседовать с ним скучновато, но он-то, бедняга, в этом не виноват. Кроме него, интересен Уильям Хедли-Брайт, который при Ватерлоо был одним из адъютантов герцога Веллингтона, а также странный человечек по имени Том Леви, который в настоящее время служит учителем танцев в Норидже.

— Учителем танцев? — нахмурился сэр Уолтер. — Тот ли это человек, которого стоит убеждать заниматься магией? Как-никак, это профессия для джентльменов.

— Не понимаю, почему. Во-первых, Леви нравится мне больше всех. Он первый человек, встреченный мною за многие годы, которому магия доставляет удовольствие. А во-вторых, он единственный умудрился постичь азы практической магии. Это по его милости вон та оконная рама пустила ростки — ветки и листья. Наверное, вы уже успели удивиться такой странности.

— Если честно, — признался сэр Уолтер, — здесь столько всего странного, что я даже не заметил.

— Разумеется, Леви не собирался оставлять раму в таком состоянии, — продолжал Стрендж, — но не сумел отменить магию. И я не смог. Наверное, придется сказать Джереми, чтобы позвал плотника.

— Прекрасно, что вы нашли столько достойных молодых людей. Это сулит английской магии большое будущее.

— Ко мне просятся и барышни, — заметил Стрендж.

— Барышни! — воскликнул лорд Портишед.

— Да, разумеется! Не знаю, почему бы женщинам не изучать магию. Это просто одно из заблуждений Норрелла.

— Хм, что-то их стало слишком много, — пробормотал сэр Уолтер.

— Чего?

— Заблуждений мистера Норрелла.

— Что вы имеете в виду?

— Ничего, ничего! Не обижайтесь, пожалуйста. Но я заметил, вы не упомянули о том, что приняли кого-нибудь из дам в ученицы.

Стрендж вздохнул.

— Вопрос здесь чисто практический. Волшебник и его ученик должны проводить вместе очень много времени — в чтении и обсуждении прочитанного. Если бы не умерла Арабелла, тогда, наверное, я смог бы брать учениц. Однако теперь мне пришлось бы иметь дело с компаньонками и всем таким, на что у меня просто не хватит терпения. На первом месте должны стоять мои собственные исследования.

— Так какую же новую магию вы собираетесь нам показать? — с энтузиазмом поинтересовался лорд Портишед.

— А! Рад, что вы спросили! Я много думал на этот счет. Если возрождению английской магии суждено продолжаться — а вернее, если ей дозволено вырваться из-под единовластия Гильберта Норрелла, — то я должен научиться чему-то новому. Однако новая магия достигается нелегко. Я мог бы выйти на Дороги Короля и постараться достичь тех стран, где магия — не исключение, а правило.

— Боже милостивый! — воскликнул сэр Уолтер. — Только не это! Неужто вы совсем сошли с ума? Мне казалось, мы уже пришли к заключению, что Дороги Короля слишком опасны…

— Да-да! Ваше мнение мне хорошо известно. Вы достаточно долго читали мне нотации по этому поводу. Однако дайте договорить! Я всего лишь перечисляю возможные варианты. Я не выйду на Дороги Короля. Я дал слово моей… Арабелле не делать этого[124].

Наступило молчание. Стрендж вздохнул и помрачнел. Он явно задумался о чем-то — или ком-то — совсем ином.

Сэр Уолтер спокойно заметил: