Джонатан Стрендж и мистер Норрелл

Так получилось, что в этот день пришло сразу два письма из Женевы. В первом лорд Байрон жаловался на Джонатана Стренджа, а во втором Джонатан Стрендж жаловался на лорда Байрона. Джентльмены пару раз встречались в доме мистера Меррея, но лично знакомы до сих пор не были. Недели две тому назад Стрендж нанес Байрону визит в Женеве. Однако назвать успешной эту встречу было никак нельзя.

Стрендж (который в настоящее время крайне высоко ценил семейные узы и вообще все то, что утратил со смертью Арабеллы) крайне отрицательно отнесся к образу жизни Байрона.

«Я нашел его светлость на прелестной вилле рядом с озером. Он был не один. Компанию ему составляли другой поэт, Шелли, миссис Шелли и еще одна совсем молодая дама, почти девочка, которая представилась как миссис Клермонт[72+]. Характер ее отношений с названными джентльменами я так и не смог понять. Если вы знаете, в чем они состоят, то не говорите мне. Кроме того, присутствовал и еще один весьма странный молодой человек, который все время говорил ерунду, — некий мистер Полидори»[73+].

Лорд Байрон, со своей стороны, не одобрил одежду мистера Стренджа.

«Он по-прежнему в трауре. Его жена умерла в Рождество, не так ли? Хотя, возможно, он просто считает, что черный цвет придает ему большую романтичность».

Не понравившись друг другу с первого взгляда, они плавно перешли к разногласиям на политические темы. Стрендж писал:

«Не знаю, как так получилось, но мы почему-то сразу заговорили о Ватерлоо — самая неудачная из тем, поскольку я состою волшебником при герцоге Веллингтоне, а они ненавидят его и боготворят Бонапарта. Миссис Клермонт со всем пылом своих восемнадцати лет спросила, не стыдно ли мне быть орудием уничтожения великого человека. Я ответил, что вовсе не стыдно».

Байрон же написал следующее:

«Он — ярый сторонник герцога В. Ради Вашего блага, мой любезный Меррей, хочу верить, что книга его окажется интереснее, чем он сам».

Стрендж закончил свое письмо так:

«Люди имеют самые странные представления о волшебниках. Они просили меня рассказать о ВАМПИРАХ».

Мистер Меррей огорчился, что два его автора не смогли найти общий язык, однако, поразмыслив, решил, что иначе и быть не могло, поскольку оба прославились своей неуживчивостью. Стрендж скандалил с Норреллом, Байрон — практически со всеми[128].

Закончив читать письма, мистер Меррей решил спуститься вниз, в книжный магазин. Он издал книгу Джонатана Стренджа очень большим тиражом и теперь волновался, как она будет продаваться. Магазином управлял человек по имени Шеклтон, который выглядел именно так, как и должен выглядеть управляющий книжной лавкой. Он не подошел бы на роль приказчика, скажем, галантерейной лавки, поскольку такой приказчик должен выглядеть элегантнее своих покупателей, однако в качестве книгопродавца оказался просто великолепен. Возраст его определить было невозможно. Худой, пыльный, весь в мелких чернильных брызгах, с налетом учености, граничащей с полным отрешением. На носу его красовались больше очки, за ухом торчало гусиное перо, а голову венчал растрепанный и съехавший набекрень парик.

— Шеклтон, сколько экземпляров книги мистера Стренджа мы сегодня продали?

— Думаю, шестьдесят или семьдесят.

— Великолепно! — обрадовался мистер Меррей. Шеклтон нахмурился и поправил очки.

— Ну да, вроде бы все отлично, так ведь?

— Что вы хотите сказать?

Шеклтон зачем-то вытащил из-за уха перо.

— Очень много людей заходили дважды и оба раза покупали эту книгу.

— Еще лучше! Такими темпами мы обгоним лорда Байрона с его «Корсаром»! А к концу недели может понадобиться второй тираж!

Здесь, заметив, что мистер Шеклтон не перестал хмуриться, мистер Меррей поинтересовался:

— Так что же вас не устраивает? Полагаю, второй экземпляр люди хотят подарить друзьям и знакомым.

Шеклтон замотал головой так, что заплясали волоски на парике.