Джонатан Стрендж и мистер Норрелл

Он понял, что лежит на спине и смотрит вверх, в непонятную смесь темноты, кровельных стропил и лунного света. Появилось призрачное лицо, лишая остатков самообладания, оно заглянуло в его собственное. Дыхание казалось теплым, влажным и несвежим. Он не помнил, чтобы ложился, как, впрочем, не помнил почти ничего вообще. Он попытался понять, где находился — в Лондоне или Шропшире. Странное ощущение пронизывало его, словно по телу ходят сразу несколько кошек. Он с трудом поднял голову и увидел, что так оно и есть.

Он сел, и кошки моментально исчезли. В разбитое окно заглядывала полная луна. Медленно, переходя от воспоминания к воспоминанию, он начал составлять причудливую мозаику вечера. Вспомнил заклинание, при помощи которого перевоплотил старуху, потом собственный план повергнуть себя в безумие, чтобы обрести общество эльфов. Поначалу все казалось настолько далеким, что он решил, будто вспоминает события по меньшей мере месячной давности. И тем не менее он лежал в уродливой комнатенке, а карманные часы утверждали, что время едва тронулось с места.

Ему удалось сохранить мышь. По счастливой случайности он накрыл ее рукой и спас от кошек. Стрендж засунул мышь в карман сюртука и торопливо вышел из комнаты. Он не хотел больше оставаться здесь ни минуты, с самого начала комната казалась кошмарной — сейчас же она сделалась средоточием невыразимого ужаса.

На лестнице он встретил каких-то людей, однако они не обратили на него внимания. Всех обитателей дома он заранее заколдовал, и теперь им казалось, что этот человек постоянно ходит по их лестнице, заглядывает в комнаты, и вообще, присутствие его в доме совершенно естественно. Впрочем, если бы кто-то спросил, кто он такой, дать ответ они не смогли бы.

Стрендж отправился на свою квартиру возле площади Санта-Мария Дзобениго. Очевидно, безумие старухи все-таки заразило его. Прохожие на улице казались совсем другими, лица выглядели глупыми и злобными, даже шли они какой-то странной, искаженной походкой.

«Ну, хоть в одном не приходится сомневаться, — подумал. Стрендж. — Старуха и впрямь была тяжелой душевнобольной. В ее состоянии мне все равно не удалось бы вызвать эльфа».

На следующий день волшебник встал очень рано и сразу после завтрака принялся по известным магическим принципам готовить из дохлой мыши порошок. В дело пошли мясо и внутренности. Кости он не трогал. Затем из порошка приготовил настойку. Данный препарат имел два преимущества. Во-первых (очень важное качество), проглотить несколько капель настойки куда менее противно, чем класть в рот дохлую мышь. Во-вторых, он рассчитывал таким путем регулировать степень безумия.

К пяти часам была получена бурая жидкость, которая пахла главным образом бренди, на котором и изготовлялась настойка. Он вылил ее в бутылку. Потом тщательно отсчитал четырнадцать капель, смешал с половиной стакана бренди и выпил.

Спустя несколько минут Стрендж выглянул из окна на Кампо Санта-Мария Дзобениго. По площади ходили люди. Затылки их были выпотрошены, лица представляли собой пустые маски. В каждом пустом затылке горела свеча. Он дивился, как не замечал этого раньше. Интересно, что будет, если спуститься вниз, на площадь, и задуть несколько свечей? Сама мысль заставила его рассмеяться. Смеялся он так долго, что больше уже не мог держаться на ногах. Смех эхом отдавался по всему дому. Последний слабый лучик разума подсказал, что нельзя привлекать внимание хозяина и членов его семьи. Поэтому волшебник повалился на постель и уткнулся лицом в подушку — лишь ноги его неудержимо дергались от неукротимого хохота.

На следующее утро Стрендж проснулся в постели полностью одетый и обутый. Кроме неприятного ощущения неопрятности и скованности, которое всегда остается, если спишь, не раздеваясь, он не заметил никаких перемен. Все было как обычно. Он умылся, побрился и переоделся, потом вышел из дома, чтобы перекусить и выпить чашку кофе. Ему очень нравилась небольшая кофейня на углу Калле де ла Кортезиа и Кампо Сан-Анджело. Все казалось совсем хорошо до тех пор, пока не подошел официант и не поставил на стол чашку кофе. Стрендж взглянул на него и заметил в глазах официанта сияние крошечной свечи. Здесь обнаружилось, что он не может вспомнить, горят ли у людей в головах свечи или нет. Он понимал, что разница огромна: одно из этих представлений здраво, другое — безумно, только не мог вспомнить, какое здравое.

Это несколько обескураживало.

Беда с настойкой, подумал Стрендж, заключается в том, что невозможно определить, когда кончается ее действие. Наверное, надо день-другой подождать, а потом попробовать снова.

К полудню, однако, нетерпение возобладало. Он чувствовал себя лучше и даже начинал склоняться к мысли о том, что людям не свойственно носить в головах свечи. Да и вообще это было не важно, по крайней мере к нынешним занятиям прямого отношения не имело. В стакан с «вин санто» он отсчитал девять капель настойки, взболтал смесь и выпил залпом.