Джонатан Стрендж и мистер Норрелл

— Я обратил на тебя внимание благодаря… — Волшебник поискал подходящее выражение, — тем услугам, которые ты оказывал королю Англии. Что за мощь! Какая изобретательность! В наши дни английской магии так не хватает размаха и вдохновения! Она утратила огонь и энергию! Выразить не могу, как устал решать одни и те же скучные задачи при помощи одних и тех же скучных заклинаний! Твоя магия совсем иная. Она меня изумила. А мне так не хватает неожиданностей!

Джентльмен поднял бровь — точно такую, какая и должна быть у эльфа, — словно не возражал изумить Джонатана Стренджа.

Стрендж возбужденно продолжал:

— Спешу уведомить, что в Лондоне живет один старик по имени Норрелл — своего рода волшебник. Узнав, что ты мне помогаешь, он придет в ярость. Норрелл изо всех сил попытается нам помешать, однако я не сомневаюсь, что вместе мы сумеем оставить его далеко позади.

Казалось, гость уже перестал слушать. Он осматривал комнату, останавливая пристальный взгляд на каждом из находящихся в ней предметов.

— Тебе что-нибудь здесь не нравится? — поинтересовался Стрендж. — Скажи, если так. Наверное, твоя магическая чувствительность куда острее моей. Однако и мне кое-что мешает творить магию. Наверное, у всех так. Солонка, рябина, освященная облатка — все это выбивает меня из колеи. Не то чтобы я был не в состоянии практиковать вблизи означенных предметов, но их всегда приходится учитывать. Если тебе здесь что-нибудь не нравится, только скажи, я тут же уберу.

Джентльмен смотрел, словно не понимая, о чем Стрендж говорит, потом воскликнул:

— Моя магическая чувствительность, о да! Как ты проницателен! Моя магическая чувствительность и впрямь необычайно велика! Она говорит, что ты недавно заполучил объект колоссальной мощи. Что именно? Кольцо против заклинаний? Чаша видений? Что-нибудь в этом роде? Поздравляю! Покажи мне эту вещь, а я немедленно расскажу, откуда она и как ею пользоваться!

— Вовсе нет, — удивленно возразил Стрендж. — У меня нет ничего такого.

Джентльмен нахмурился и вновь начал обыскивать глазами комнату. Сначала взгляд его упал на ночной горшок, выглядывавший из-под стола, потом на траурный перстень с миниатюрой ангела на слоновой кости и наконец на расписной кувшин, в котором когда-то лежали засахаренные персики и сливы.

— Так, может быть, этот предмет попал к тебе случайно? — поинтересовался он. — Эти вещи могут проявлять огромную мощь, даже если сам волшебник понятия не имеет об их сверхъестественной силе..

— Не думаю, — возразил Стрендж. — Вот этот кувшин, например, куплен в Генуе, у кондитера. И там, в магазине, таких еще множество. Странно, если бы он обладал магической силой, а другие нет.

— Конечно, — согласился джентльмен. — Здесь нет ничего необычного. То есть, — быстро добавил он, — ничего необычного для жилища столь гениального мага.

Наступила короткая пауза.

— Ты не ответил на мое предложение, — нарушил молчание Стрендж. — Ты не можешь принять решение, потому что недостаточно меня знаешь. Это вполне понятно. Так и должно быть. Через день-другой я позволю себе снова тебя вызвать, тогда мы поговорим подробнее.

— Очень интересно было побеседовать! — воскликнул джентльмен.

— Надеюсь, наши беседы продолжатся, — вежливо заметил Стрендж и поклонился.

Джентльмен поклонился в ответ.

Стрендж освободил джентльмена от заклинания, и тот тут же исчез.

Волнение Стренджа возросло до предела. Он чувствовал, что необходимо сесть и подробно, с научной достоверностью все описать. Однако хотелось другого: прыгать, петь, хлопать в ладоши! Он и впрямь исполнил несколько фигур контрданса. Не будь деревянный человек надежно укреплен на деревянной колонне, Стрендж подхватил бы его и закружил по комнате.

Выплеснув восторг, он ощутил острое искушение написать Норреллу и даже уселся за письмо, исполненное триумфа и сарказма («Вы, разумеется, будете счастливы узнать…»), однако скоро передумал.

— Это лишь спровоцирует его на какой-нибудь акт мести, например, уничтожить мой дом или что-нибудь в этом роде. Ха! Как же он разъярится, когда я вернусь в Англию! Новость необходимо будет предать гласности немедленно. Даже не буду ждать следующего номера «Фамулюса». Слишком долго. Меррей, конечно, обидится, но что поделаешь? Лучше всего подойдет «Тайме». Интересно, что это он говорил насчет колец могущества и ночных горшков? Наверное, просто пытался понять, как мне удалось добиться его прихода.

Даже появление самого Джона Аскгласса и получасовая беседа с ним не смогли бы настолько обрадовать Стренджа. Единственным неприятным моментом во всей этой истории оставалось воспоминание — и то отрывочное — о форме, которую на сей раз приняло его безумие.

— Наверное, я превратился в Ласселлза или Дролайта! Какой ужас!