Джонатан Стрендж и мистер Норрелл

– И когда дорогая Эмма выйдет замуж, – продолжала она, – эти картины станут моим свадебным подарком ей и сэру Уолтеру.

Мистер Норрелл спросил, как скоро мисс Уинтертаун и сэр Уолтер намерены пожениться.

– Через десять дней! – торжествующе ответила миссис Уинтертаун.

Мистер Норрелл высказал свои поздравления.

– Вы – волшебник, сэр? – спросила миссис Уинтертаун. – Очень жаль. К этой профессии я питаю особую неприязнь.

Она посмотрела так, будто, узнав о ее неодобрении, мистер Норрелл немедленно отречется от волшебства и найдет себе другое занятие.

Когда этого не произошло, она повернулась к будущему зятю.

– Моя мачеха, сэр Уолтер, безгранично верила одному волшебнику. После смерти отца он неотлучно находился в доме. Можно было войти в комнату, полагая, что там никого нет, и обнаружить его в углу за портьерой или спящим на диване в грязных башмаках. Он был сыном кожевника, и низкое происхождение проявлялось во всем. Несмотря на длинные грязные волосы и лицо, похожее на собачью морду, его сажали за стол, как джентльмена. Моя мачеха во всем его слушалась, и в течение семи лет он полностью управлял нашей жизнью.

– А вашим мнением пренебрегали, сударыня? – сказал сэр Уолтер. – Я удивлен!

Миссис Уинтертаун рассмеялась.

– Мне было всего восемь или девять лет, когда это началось, сэр Уолтер. Его звали Дримдич, и он постоянно твердил, как рад нашей дружбе, хотя мы с братом не раз повторяли, что он нам не друг. Однако он только улыбался, словно пес, который научился улыбаться и не знает, как прекратить. Поймите меня правильно, сэр Уолтер. Моя мачеха была во многом превосходная женщина. Отец настолько уважал ее, что оставил ей шестьсот фунтов в год и попечение о трех своих детях. Единственным ее недостатком было глупое неверие в свои силы. Отец полагал, что в рассуждении нравственном и во многом другом женщины ничуть не уступают мужчинам, и я полностью с ним согласна. Мачеха не должна была уклоняться от ответственности. Когда умер мистер Уинтертаун, я не уклонилась.

– Да, сударыня, – пробормотал сэр Уолтер.

– А она, – продолжала миссис Уинтертаун, – целиком положилась на Дримдича. Он ничего не смыслил в магии и потому должен был сочинять что-то свое. Он изобрел правила для брата, моей сестры и меня и уверил мачеху, что все это необходимо для нашей безопасности. Мы носили фиолетовые ленты, туго обвязанные вокруг груди. На стол в детской ставили шесть приборов, по одному для каждого из нас и для каждого из духов, которые нас якобы охраняли. Он сказал нам их имена. Как вы думаете, какие, сэр Уолтер?

– Не имею ни малейшего представления, сударыня.

Миссис Уинтертаун засмеялась.

– Мятлик, Зверобой и Лютик. Мой брат, сэр Уолтер, напоминавший меня независимым характером, часто говорил в присутствии мачехи: «Сгинь, Мятлик! Сгинь, Зверобой! Сгинь, Лютик!», и та, бедная глупая женщина, слезно умоляла его замолчать. Духи не принесли нам добра. Однажды моя сестра заболела. Часто я заставала в ее комнате Дримдича; он, едва не плача, грязными желтыми ногтями гладил ее бледные щеки и безвольную руку. Он спас бы ее, если б мог. Он творил заклинания, и все равно она умерла. Прелестное дитя, сэр Уолтер. Много лет я ненавидела волшебника моей мачехи. Много лет я думала, что он злой человек, но в конце концов поняла, что он всего лишь жалкий глупец.

Сэр Уолтер повернулся на стуле.

– Мисс Уинтертаун! Вы что-то сказали?..

– Эмма! Что такое? – воскликнула миссис Уинтертаун.

Скрипнула оттоманка, потом тихий и ясный голос произнес:.

– Я сказала, что вы очень и очень не правы, мама.

– Неужели, любовь моя? – Миссис Уинтертаун, дама властная и высказывающая свои мнения тоном Моисея, провозглашающего заповеди, не только не обиделась на дочь, но как будто даже обрадовалась.

– Конечно, – промолвила мисс Уинтертаун. – У нас должны быть волшебники. Кто еще растолкует нам историю Англии и в особенности северную историю, историю ее мрачного северного короля? Обычным историкам это не по плечу. – Она помолчала. – Я люблю историю.

– Я не знал, – заметил сэр Уолтер.

– Ах, сэр Уолтер! – вскричала миссис Уинтертаун. – Дорогая Эмма, в отличие от других барышень, не тратит времени на романы. Ее чтение чрезвычайно обширно; она знает больше биографий и поэзии, чем все прочие молодые особы.

– И все же надеюсь, – с жаром произнес сэр Уолтер, перегибаясь через спинку стула, чтобы обратиться к невесте, – что романы вы тоже любите. В таком случае мы могли бы читать их друг другу вслух. Что вы думаете о госпоже Радклифф? Или о мадам д'Арбле[15+]?

Увы, сэру Уолтеру не суждено было узнать мнение мисс Уинтертаун об этих выдающихся дамах, поскольку она снова зашлась в кашле и даже вынуждена была – явно с большим усилием – сесть. Сэр Уолтер некоторое время дожидался ответа, однако когда приступ закончился, мисс Уинтертаун снова легла и обессилен-но закрыла глаза.