Джонни и мертвецы

– Сможете получить описание? – спросил он.

– Я смотрел такой фильм, сержант, – вступил в разговор другой полицейский. – Там инопланетяне высадились на Земле и превратили всех до единого в городе в гигантские овощи.

– Да что ты? Ну, здесь это заметят дай бог через месяц-другой, – сказал сержант.

Констебль положил трубку.

– Он сказал только «неизвестная сила внеземного происхождения». И еще пожаловался на жуткий холод.

– Ага. Стало быть, жутко холодная неизвестная сила внеземного происхождения, – резюмировал сержант.

– К тому же невидимая.

– Ясно. Он опознает ее, если не увидит еще раз?

Молодой полицейский озадаченно взглянул на начальника. Не мечите бисер перед свиньями, подумал сержант.

– Хорошо, – сказал он. – Итак, нам известно следующее. В Сплинбери вторглись неизвестные невидимые пришельцы. Они заглянули в «Гадкого утенка», взорвали там игровой автомат «Космические захватчики» – на мой взгляд, вполне разумный поступок – и отправились в кино. Что ж, тоже можно понять. Пока новые фильмы доберутся до арфы Кадавра…

Телефон снова зазвонил. Констебль поднял трубку.

– Ну-с, как развиваются события, позвольте вас спросить?

– Это хозяин «Чудо-пиццы», сержант, – сказал констебль. – Он говорит…

– Ага! – перебил сержант. – Все правильно! Они зашли за пиццей номер три «Экстра пепперони»! Надо полагать, она напоминает им кого-то из друзей.

– Надо бы съездить туда, перекинуться с ним словечком, – неуверенно сказал констебль. Обед был давно. – Просто чтоб показать…

– Я сам съезжу. – Сержант Славни взялся за шляпу. – Но если я вернусь гигантским огурцом, кому-то не поздоровится.

– Мне без анчоусов! – крикнул констебль вслед выходящему в ночь сержанту.

В атмосфере витало нечто странное. Сержант Славни всю свою жизнь прожил в Сплинбери, но ничего подобного не припоминал. Все словно наэлектризовалось, а воздух отдавал жестью.

И внезапно пришло озарение.

Вдруг это правда? Конечно, про пришельцев без конца снимают дурацкие фильмы, но ведь это вовсе не исключает возможности их существования, верно? Он и сам много раз видел по ночному каналу подобные сюжеты. Пришельцы всегда выбирают для посадки окрестности маленьких городков…

Славни помотал головой. Не-ет…

Сквозь него прошел Уильям Банни-Лист.

– Ну зачем вы так, Уильям, – упрекнул его Олдермен, когда сержант Славни вздрогнул и заспешил прочь.

– Он олицетворяет угнетателей трудящихся масс, – объявил Банни-Лист.

– Но без полиции нельзя, – сказала миссис Либерти. – Иначе все начнут делать, что их левая нога захочет.

– Ну, нам-то это все равно, – заметил мистер Порокки.

Олдермен оглядывал ярко освещенную улицу, по которой они шли. Живых было немного, зато мертвецов более чем достаточно – они заглядывали в витрины магазинов, а те, что постарше, заглядывались на витрины и ломали голову над тем, что видят.

– Не припомню, чтоб в мое время было столько лавочников, – сказал он. – Должно быть, недавно понаехали. И мистер Садд О’Водд, и мистер Детски-Мир, и мсье Рэмон Обуви…

– Кто? – переспросила миссис Либерти.

Олдермен указал на вывеску на другой стороне улицы.

– Ре-монт о-бу-ви. – Мистер Порокки хмыкнул.

– Ах вот как это произносится? – сказал Олдермен. – А я подумал, он француз. Слово чести. И везде электричество. И нигде ни грана… э-э… навоза.

– Фи! – фыркнула миссис Либерти. – Прошу не забывать, что вы находитесь в обществе Настоящей Леди!

– Именно поэтому он сказал «навоз», – радостно хохотнул Уильям Банни-Лист.

– А еда! – продолжал Олдермен. – Индусская! Китайская! Цыплята из Кентукки! А одежду их вы видели? Из чего ее шьют, как по-вашему?

– По-моему, из пластика, – сказал мистер Порокки.

– Очень броско, красиво и долговечно, – заметила миссис Либерти. – И столько девушек в панталонах… В высшей степени практично и эмансипэ.

– А какие они все красотки! – прибавил Уильям Банни-Лист.

– И все такие рослые… и ни одного калеки! – сказал Олдермен.

– Так было не всегда, – промолвил мистер Порокки. – В тридцатые годы нам пришлось несладко.

– Да, но теперь… – Олдермен раскинул руки и обернулся. – Лавки ломятся от синематографических приемников! Повсюду яркие краски! Высокие люди со здоровыми – своими! – зубами! Эпоха дивных чудес!

– Лица у них не слишком веселые, – заметил мистер Порокки.

– Игра света, – отрезал Олдермен.

Время подходило к полуночи. Мертвецы собрались под сводами безлюдного Пассажа. Все решетки были спущены и заперты, но, когда ты мертв, это не имеет значения.

– Недурственный получился вечерок, – сказал Олдермен.

– Не могу не согласиться, – поддержала его миссис Сильвия Либерти. – С самой смерти я так не веселилась. Как жаль, что придется вернуться…

Олдермен скрестил руки на груди.

– Вернуться?

– Полноте, Томас. – Однако голос миссис Либерти звучал куда менее уверенно, чем в начале вечера. – Не хочу уподобляться Эрику Строггу, но вы же знаете правила. Мы должны вернуться. Ведь День настанет.

– Я не вернусь. Я натуральнейшим образом наслаждался. Я не вернусь.

– И я, – подхватил Уильям Банни-Лист. – Долой тиранию!