Джонни Оклахома, или Магия массового поражения

Нет ничего постыдного в отступлении перед превосходящим противником. Это не баллада, где доблестный риттер должен непременно погибнуть, красиво забрызгав врага содержимым кишок. В жизни всё проще — убей, но останься в живых сам, и тогда получишь шанс отправить к нечистому ещё не одного противника. Ударить в спину? Да без угрызений совести! Навалиться втроём на раненого? Обязательно! Плюнуть в кашу в надежде, что ублюдки отравятся? Тоже неплохо.

Темноту прочертил огонёк, и в глубине гномьего строя полыхнуло ярким пламенем. Кто‑то не выдержал, и швырнул кувшин с зажигательной смесью, приготовленной для поджога башен? И ведь неплохо получилось!

— Бросайте в них зажигалки!

Замечательную штуку придумал риттер фон Крупп — в каждом кувшине, не касаясь содержимого, горит пропитанный неизвестной дрянью фитиль, и если разбить хрупкую посудину… Очень удобно — не нужно каждый раз возиться с огнивом, да и разгорается земляное масло лучше.

Таких зажигательных снарядов всего десяток, больше сделать не из чего — запас для замковых светильников оказался меньше, чем хотелось бы.

Сильный толчок сбил графа с ног, и вставший на его место фон Крупп воткнул меч прямо в горящую бороду разъярённого гнома:

— Извините, сэр Людвиг, но вы немного отвлеклись, — прокричал он, повернувшись к Оклендхайму.

— Пустое, сэр Франц! — граф поднялся, и успел отвести клинком наконечник копья, направленного риттеру в спину. — Не пора ли уходить, сэр?

И тут строй коротышек, и без того изрядно поредевший от зажигательных снарядов, словно взорвался изнутри. В дрожащем свете горящего земляного масла было видно, как разлетаются гномы. И чаще всего — разлетаются по частям. Неизвестный союзник орудовал секирой, и даже казалось, будто та достаёт наёмников чуть ли не на десяти шагах. Бред, конечно… такие топоры встречаются лишь в сказках о древних героях.

— Отец, ты живой? — вынырнувший откуда‑то виконт Оклендхайм напугал графа перемазанным сажей лицом. Ну прямо вылитый нечистый… — Ага, живой!

— Джонни? Откуда? — сквозь вопли и шум боя плохо слышен даже собственный голос.

— Оттуда! — непонятно чему улыбнулся виконт, и запустил вдаль россыпь мелких шариков, засветившихся синим светом. — Сейчас кому‑то будет не до нас! Вова, шашки у тебя?

— Что? — норвайский рикс, а секирой орудовал именно он, срубил ещё одного бородача.

— Шашки!

— Тут они! Идём к башням?

Вмешательство норвайца окрылило оклендхаймцев, и гномью полусотню смели, как веник сметает осколки разбитой посуды. Коротышки отступили. Но надо отдать им должное, отступили организованно, унося с собой раненых и обожжённых. Граф даже позавидовал — его бойцы на такое не способны, и если начнут драпать всерьёз, то и оружие побросают. И ведь совсем чуть — чуть до этого не дошло. Ну ничего, были бы мечники, а мечей мы накуём!

Джонни и сэр рикс недолго копошились в темноте — буквально через пару мгновений оба прибежали обратно, причём норваец постоянно оглядывался и кричал:

— Ты, сундук железный, уходи оттуда! Сейчас как ё…

Что там должно было случиться, граф так и не расслышал — несколько одновременных вспышек ослепили сэра Людвига, а потом грохочущая металлом тень опять сбила его с ног, прижав к земле.

— Вот же… — сквозь звон в ушах пробился голос рикса. — Они там живые? Эй, кто‑нибудь, поднимите сэра Людвига!

— Живой я, — откликнулся Оклендхайм — старший, а когда с него сняли человека в знакомых доспехах, удивился. — Риттер? Сэр Франц, вы второй раз спасаете мне жизнь!

— Он не специально, — норваец попытался стащить с фон Круппа покорёженный шлем, но тот застонал, и сэр Вован оставил спасителя в покое. — Толовая шашка с фаерболом вместо взрывателя! А этот идиот остался посмотреть!

Граф ничего не понял из объяснений, но зауважал рикса ещё больше. Если бы не боль в пояснице, куда пришёлся основной удар риттера, обнял бы от избытка чувств.

— Салютуем доблестному сэру Францу фон Круппу! — крикнул Оклендхайм — младший, и запустил в небо жёлтых светлячков.

Вова мысленно охнул, а вслух заорал:

— Бежим нафиг отсюда!

Джонни обернулся с удивлённым видом:

— Мы разве ещё не повоюем?

— Ты дал жёлтые ракеты, идиот! Точно вверх!

— И чего?

— И вызвал огонь на себя.

— Ух, мля… Бежим!

Никто не успел убежать — вопль ужаса зародился где‑то в темноте, усилился, поддержанный новыми криками, и ближайший к графу мечник вдруг упал на землю и забился в падучей, пуская пену изо рта. Его тело выгнулось дугой… хруст переламываемых собственными мышцами костей больно царапнул нервы…

— Держи! — кто‑то сильно дёрнул сэра Людвига за руку, и в раскрытую ладонь впечаталось что‑то твёрдое и горячее. — Сожми и держи!

Пока граф с удивлением рассматривал золотую гривенку, норвайский рикс бросился к виконту и ухватил того за грудки:

— Колдуй!

— Как?

— Колдуй, а то сейчас все сдохнут!

— Не умею!

— Плевать! — вертикальные даже ночью зрачки демона полыхнули яростью. — Ну?

Джонни его не услышал — взорвавшееся в голове пламя гудело, заглушая все звуки, и требовало выхода наружу. Вот оно ушло в ноги… вернулось обратно… заметалось… запульсировало в ладонях.