Джонни Рики Звезда (СИ)

— Я не уверен. — выдавил мальчик, еле слышно, в надежде что ребята его не расслышат и оставят в покое. Он не хотел им врать: говорить, что хочет подружиться. Он не хочет.

— Что ты сказал? — впиваясь острыми пальцами в плечо, переспросил Сэм. Черты лица исказились, вытянулись и огрубели, оранжевый свет от костра превратил его в настоящее чудовище, злобное и пугающее. — Значит, дружить с нами ты не хочешь? Сученок. — парень ослабил хватку и отошел на два шага назад, ближе к тьме леса.

— Просто у меня уже есть друзья… Я подружусь с вами потом, когда выросту. — стал Тим придумывать оправдания на ходу, чувствуя, как Сэм закипает от гнева.

— Значит, я был прав. Ты инфицирован дьяволом, он уже запустил в тебя свой яд.

Дьявол Гарри. Мистер Гарри — вот это настоящее зло, ну почему вы не хотите слушать?! Вы все спите! Дайте мне возможность все вам рассказать, успокойтесь хоть на минуту!

— Стамбул тащи их! — рявкнул Сэм на своего друга, не сводя с мальчика глаз. Он буквально прожигал его.

Крупный парень с черными волосами, скрылся с поляны в глубине леса, где-то не очень далеко потому, что Тим слышал как трещат сухие ветки под его тяжелыми ногами. Слышал он и еще один звук, даже очень громкий звук. Встревоживший мальчика больше, чем вечерний визит Шуберта, забравшего его с собой на эту погруженную в сумрак поляну. Протестующий лай, нескольких собак, которых Стамбул, очевидно, держал привязанными где-то неподалеку. Животные рычали и гавкали, не желая идти вслед за новым хозяином.

— Сострадание и жалость это разные вещи Тим. В церкви нас учат любви к тем, кто в ней нуждается, учат быть милосердным и подавать руку упавшему. Это идеал поведения человеческого. Но никто не идеален, никто не без греха, даже сам Иисус говорил это. А значит не всегда грех, является грехом, иногда жестокость это только благо.

Стамбул вывел на поляну троих привязанных разлохматившейся бечевкой псов. Веревка впилась им в горло, душила их, но собаки самоотверженно пытались высвободиться, и сердце Тима сжалось до размера горошины, его руки затряслись, а из глаз хлынул поток слез.

— Пока ты жалеешь кого-то, ты подставляешь спину для удара, потому что жалеть тебя, никто не будет. — Сэм вынул из кармана маленький предмет, блеснувший холодным светом.

Нож. Короткий нож, с толстым лезвием. Он чиркнул лезвием по одной из веревок сдерживавшей пса с рыжей шерстью и белым пятно на правой стороне морды. Собака почти была свободна, но Сэм крепко держал ее за шиворот, от чего животное взвизгивало от боли и как заведенная, царапала короткими лапками землю.

Сердце мальчика сжалось еще сильнее. Он смотрел в большие черные глаза собаки с белым пятном на морде, и тянулся к ней ручками, желая обнять и спасти от этих обезумивших людей и казалось, собака тоже смотрит Тиму прямо в душу, знает, что он хочет спасти ее, что он не причастен к тому, что здесь твориться. Но руки мальчика не дотягиваются даже до хвоста, его держит крепкий громила Стамбул.

Сэм продолжает держать собаку за шерсть и приближает к ее уху маленькое но от того не менее зловещее оружие, смотрит Тиму в глаза и что-то говорит, улыбается. Огонь уже горит не только в костре, он по-настоящему пылает в глазах этого парня. Сэм наваливается животному на спину и придавливает к земле, от чего зверь скулит, он рыдает как человек, вынужденно вытягивает лапы, царапает землю. Вдруг Сэм заносит над головой руку и резко опускает ее вниз. И Тим видит, что там, где только что была одна лапа рыжего пса, стало две. Нет, не две. Просто Сэм отрубил псу лапу.

Тим кричит во все горло, его уже должны услышать в городе, не то что в коммуне за церковью, но они по-прежнему одни на мрачной поляне. Плачь полного и искреннего сострадания сливается с визгом, вырывающимся из пасти покалеченного животного, он хочет сбежать, но попытки его слабы и не увенчиваются успехом. В черных глазках собаки столько боли и непонимания, что Тим буквально сливается с состоянием пса, он почти стал им и чувствует боль, но не может пошевелиться, а добрые и переполненные страданием глаза животного, продолжают кричать о помощи.

Сэм перехватывает нож другой рукой, крепче надавливает коленом на спину животного и поднимает его горло к небу, собака тяжело выдыхает горячий воздух, и клубы пара рассеиваются где-то в темноте. Сэм подносит нож к горлу рыжей собаки и медленно, но сильно, проводит по нему лезвием. Изможденный стон невинного животного вмиг будоражит обитателей леса, птицы взметают в небо, совы громко ухают. Кажется что даже те самые страшные существа из сказок, которые живут в лесу, прячутся в страхе где-то в своих норках.

Наступает тишина. Тим слышит только собственные всхлипывания. Он тяжело поднимает голову и смотрит на тех собак, что еще живы и привязаны к стволу маленькой ели неподалеку. Животные молчат, как-то мудро и печально нюхая землю, смотрят на сородича с перерезанным горлом.