Джордж и корабль времени

– То есть чем больше дампчиков ты заработал, тем больше платишь налогов? – спросил Джордж, пытаясь разобраться в этой системе.

– Не совсем, – сказал Эмпирей. – Чем больше дампчиков ты заработал, тем меньше ты платишь налогов.

– Что-о? – изумился Джордж. – Разве это справедливо?

– Это лучший из всех возможных миров, – ответил робот. – Лучший, а не самый справедливый… А теперь мы должны прекратить этот разговор.

– Почему? – спросил Джордж, подумав, уж не затронул ли он снова какую-то запретную тему.

– Потому, – ответил Эмпирей просто, – что мы приехали.

Глава 6

Дом Геро ничем не отличался от остальных – маленькая полусфера в ряду других таких же маленьких полусфер. Джордж вошёл, опасливо озираясь. Ему довелось побывать во множестве странных мест, однако этот надувной дом в форме и́глу не был похож ни на одно из них. Внутри было не намного прохладнее, чем снаружи. Вероятно, в мире сильно потеплело, в нём теперь не осталось нормальных прохладных мест.

Геро влетела в дом первой, сбросила ботинки и куртку. Эмпирей посмотрел на неё с осуждением.

– Я не собираюсь поднимать твои вещи, – сказал он.

Геро вздохнула.

– Почему именно мне достался единственный робот, который не хочет делать за меня домашние дела? – жаловалась она, поднимая один за другим брошенные предметы. Собрав все вещи, она отнесла их в одну из комнат, примыкавших к круглой гостиной, и вернулась с пустыми руками. – Все остальные роботы всегда рады потрудиться за своих людей.

– Мой тоже за меня не трудится, – сказал Джордж. Он решил пока что плыть по течению и не совершать резких движений, а там что-нибудь придумается.

Больцмановский Мозес радостно закивал.

– Я бы ни за что не стал подбирать за ним одежду, – подтвердил он и с размаху сел на диван. Диван, тоже надувной, заскрипел под его весом, но всё же не лопнул.

– Ты слишком многого хочешь, Геро, – высокомерно заявил Эмпирей. – Тебе и так достался самый умный и самый могущественный робот, известный человечеству.

Джорджу эти слова кое-что напомнили. Был у него в прежней жизни знакомый суперкомпьютер, который выражался точь-в-точь так же…

– Да знаю, – проворчала Геро. – Сто раз слышала: все дети в Пузыре необыкновенные, избранные, поэтому у нас особенные роботы, специально закреплённые за нами Эдемом. Но, честно говоря, мне прекрасно известно, что тебя нашли на свалке металлолома и реконструировали – вместо того чтобы выдать мне, как всем, новенького, с иголочки, сверкающего, услужливого робота.

– Необыкновенные? – повторил Джордж. – Говоришь, все дети в Пузыре особенные?

Интересно, эта Геро так же умна, как его подруга Анни? Если она такой уж вундеркинд, то как вышло, что она не замечает пропасти между тем, что говорит, и тем, что видит вокруг?

– Нас называют Будущими Лидерами, – с гордостью сказала Геро. – Мы – элита. Это значит, что нас очень тщательно отбирали, чтобы передать в наши руки судьбу Эдема. Правда, взять её в свои руки мы сможем, только когда совсем-совсем состаримся. – Казалось, она повторяет чьи-то чужие, внушённые ей слова.

– А почему только когда состаритесь? – спросил Джордж.

– Эти дети – цветы Эдема, – сообщил Эмпирей равнодушным, отстранённым голосом. – Поэтому о них должны заботиться лучшие роботы. Лучшие из лучших. Чтобы вырастить дуб, требуется немало времени, – произнёс он иносказательно. – Если быть точным, то до девяти дампов Солнца. Потом они должны покинуть Пузырь, поскольку все наши Будущие Лидеры отправляются в Чудо-Академию для получения дальнейшего образования. Наше будущее следует бережно взращивать, холить и лелеять.

– Лучше б ты убирал в доме, чем взращивать неизвестно что, – пробурчала Геро.

Она плюхнулась на диван напротив Джорджа – и он разинул рот от удивления: диван под Геро медленно менял цвет, делаясь бирюзовым, как морская волна. На стене у неё за спиной внезапно возникла картина волн, бьющихся о берег, а комнату заполнила тихая музыка.

– Как красиво! – воскликнул Больцмановский Мозес.

Оттого, что его огромному неуклюжему роботу знакомо понятие красоты, Джордж удивился ещё сильнее.

– Как ты это сделала? – спросил Джордж. У дивана, на котором он сидел, цвет как был, так и оставался непримечательно серым.

– Что я сделала? – непонимающе спросила Геро.

– Твой диван поменял цвет! – сказал Джордж. – И ещё эта музыка! И картина!

– Ах, вот ты о чём… – сказала Геро. – Это просто умный дом с умной мебелью, он распознаёт моё настроение и в зависимости от него меняет обстановку.

– А вкусы гостей он не учитывает – например, мой! – пожаловался Больцмановский Мозес.

Оно и к лучшему, подумал Джордж. Он понятия не имел, какая домашняя обстановка была бы по вкусу роботу – и сейчас, пожалуй, было не время это узнавать.

– Правда, это быстро надоедает, – призналась Геро. – Иногда мне хочется, чтобы дом прекратил всё время играть мне музыку и показывать картинки. На самом деле он никогда не угадывает. Я что, похожа на морскую волну?

Джордж ощутил на себе чей-то взгляд. Он резко обернулся – и успел заметить, как Эмпирей отвёл от него ярко блеснувшие глаза.