Джордж Лукас. Путь Джедая

Гэри Керц все еще сомневался. Керц и Лукас договорились сесть и обсудить сюжет заключительного фильма, и Керц, которому понравился более серьезный и взрослый настрой «Империи», хотел сделать третий фильм более трагическим, почти пессимистичным. «Изначальная идея была в том, чтобы разморозить Хана Соло в начале, – вспоминал Керц, – а затем он бы погиб в середине фильма во время нападения на имперскую базу»[1072]. После этого Лея осталась бы одна со своими обязанностями королевы возрожденного Альянса, «а Люк бы ушел в закат, метафорически, сам по себе. Такая концовка была бы горько-сладкой, – сказал Керц, – но я считаю, что драматически она сильнее»[1073].

Лукас даже не стал рассматривать ее, и Керц догадывался почему. Во время съемок «Империи» Керц потратил много времени на показ декораций представителям «Кеннер», компании по выпуску игрушек. Лукас явно следил за сохранением «игрушковых» качеств своей франшизы – и «поэтому Джордж решил, что не стоит убивать главных героев»[1074]. Или, как более язвительно описал Форд, «Джордж не думал, что у мертвого Хана есть будущее в виде игрушки»[1075]. «Очень жаль, – говорил Керц позднее. – Они зарабатывают на игрушках в три раза больше, чем на фильмах. Логично принимать решения в пользу этого бизнеса, но это не лучшая тактика для создания качественного кино»[1076].

Партнерство Лукаса и Керца, благодаря которому меньше чем за десять лет вышло три самых успешных фильма в истории кино, ступало по тонкому льду. Лукас все еще злился из-за перерасходов бюджета на «Империю», а Керц переживал из-за растущего влияния товаров на творчество. Но когда Лукас работал над первым синопсисом «Джедая» – отбросив идею Керца о горьковато-сладкой концовке – одно из событий сюжета окончательно сломало лед: Лукас вновь поставил нападение на Звезду Смерти в центр сюжета. «Это звучит неоригинально, – признался он, – но мы все равно так поступим»[1077].

Керц же не хотел повторяться. «Мы, можно сказать, разошлись, я не хотел снимать еще одно нападение на Звезду Смерти», – сказал он в интервью[1078]. «И мы договорились, что мне, возможно, стоит уйти»[1079]. Лукас позвал в «Джедая» Ховарда Казаняна, который уже успел поработать на финальном этапе съемок «Империи» и был продюсером «Ковчега». А Керц отправился работать с Джимом Хенсоном над амбициозным фильмом «Темный кристалл». «Никакой вражды между нами не было, – сказал Керц о своем уходе. – Просто [Лукас] знал, что ему будет комфортнее поручить производство “Джедая” кому-то другому, а я понял, что предпочитаю другой тип задач, когда мне не приходится повторять то, что я уже делал»[1080]. Керц всегда называл их взаимоотношения с Лукасом «профессиональными», но они больше никогда не работали вместе.

Назначив нового продюсера, Лукас обратился к следующей по важности задаче – поиску режиссера. Некоторое время он подумывал о Кершнере – тот нравился Лукасу, несмотря на то что работал медленно, но Кершнер сразу же отказался. «Не хочу превращаться в еще одного подчиненного Лукаса, – сказал Кершнер. – Я люблю Джорджа, но предпочитаю идти своим путем»[1081]. Лукас поручил Казаняну разыскать режиссера. Задача была сложной из-за его статуса персоны нон грата в Гильдии режиссеров, так что Казаняну приходилось быть аккуратным – и ради Лукаса, и ради самого режиссера. Режиссера – участника гильдии внесли бы в черный список за работу с Лукасом, или же гильдия заставила бы его покинуть фильм посреди съемок, а за отказ могла оштрафовать.

Лукас серьезно рассматривал кандидатуры опытных режиссеров вроде Ричарда Доннера, многообещающих новичков вроде Джо Данте, а также нескольких необычных художников вроде Дэвида Кроненберга и Дэвида Линча. Кстати, именно Линч привлекал Лукаса больше всего; по совету Стэнли Кубрика Лукас посмотрел тревожный темный фильм Линча, «Голова-ластик», и картина показалась ему «странной… но интересной»[1082]. Именно таким личным кинематографом Лукас восхищался. К несчастью, как сказал Линч, «у меня был нулевой интерес к проекту, но я всегда восхищался Джорджем. Он парень, который делает то, что любит. А я делаю то, что сам люблю». Линч навестил Лукаса на ранчо, где тот прокатил его в своем «Феррари», а затем пригласил на обед в салат-бар. На Линча обрушилась ужасная мигрень, и он, по его собственным воспоминаниям, «еле дополз до телефонной будки», чтобы позвонить агенту. «Ни за что не буду это снимать, – простонал он в телефон. – Ни за что!» Причина была простая. «Линч не захотел снимать фильм Джорджа, – сказал Марк Хэмилл. – Он знал, что не сможет постоянно нести ответ перед продюсером, хотя Джордж и не стремился ограничивать такого оригинального режиссера». Лукас согласился с оценкой Хэмилла. «Наверное, я слишком надавил на него»[1083].