Джозеф Антон. Мемуары

Новые зажигательные бомбы в книжных магазинах – “Коллетс” и “Диллоне” в Лондоне, “Эббиз” в Сиднее. Новые отказы библиотек принимать книгу, новые отказы торговых сетей ее продавать, отказ дюжины типографий во Франции печатать французский перевод, новые угрозы в адрес издателей – например, в адрес норвежского издателя Вильяма Нюгора (издательство “X. Аскехауг и компания”), которого пришлось охранять силами полиции. Но большинство тех, кто работал в напечатавших роман издательствах разных стран мира, не имели никакой защиты. Он легко мог вообразить, какую тревогу за свои семьи и за себя они испытывают и на работе, и дома. Слишком мало внимания было уделено отваге, с которой эти “обыкновенные люди”, каждый день проявлявшие себя как люди необыкновенные, продолжали делать свое дело, защищая принципы свободы на передовой линии.

Начались убийства мусульманами мусульман, выражавших не столь кровожадные мнения. В Бельгии муллу саудовского происхождения Абдуллу Ахдаля, которого называли “духовным лидером” мусульман страны, и его помощника тунисца Салима Бахри убили за их заявление, что, как бы ни высказывался Хомейни на внутреннюю потребу Ирана, в Европе существует свобода выражения мнений.

“Я сижу в тюрьме с кляпом во рту, – писал он в дневнике. – Я даже говорить не могу. Я хочу гонять с сыном в парке футбольный мяч. Обыкновенная, банальная жизнь – моя несбыточная мечта”. Друзей, которые видели его в эти дни, поразило, как он опустился физически: погрузнел, ссутулился, дал бороде вырасти в уродливую луковицеобразную массу. Он выглядел побитым.

Очень скоро он проникся к своим охранникам огромной приязнью, в отличие от Мэриан, которая хуже переносила это вторжение в свое личное пространство и по возможности держалась от них подальше. Он оценил то, что они постоянно старались выглядеть при нем бодрыми и оживленными, чтобы поднять его дух, и старались, кроме того, не быть слишком заметными. Они понимали, что “клиентам” трудно мириться с присутствием полицейских на кухне, с их, вспоминая абсурдистский анекдот, “слоновьими следами в масленке”. Они без малейшей досады прилагали массу сил к тому, чтобы оставить ему как можно больше пространства. А ведь большинству из них, как он очень быстро понял, было из-за характера этого конкретного задания в определенном смысле труднее, чем ему. Им, людям действия, нужно было совсем другое, чем привыкшему сидеть сиднем писателю, пытающемуся удержать то, что осталось от его внутренней жизни – от жизни ума и воображения. Он мог, размышляя у себя в комнате, час за часом проводить в неподвижности и довольствоваться этим. А они, стоило им даже недолго побыть в четырех стенах, испытывали такое же беспокойство, как заключенные в тюрьме. Правда, после двух недель работы они могли отправиться домой и отдохнуть. Не раз они с уважением и тревогой говорили ему: “Мы бы вашей жизни не выдержали”, и оттого, что они это сознавали, их симпатия к нему увеличивалась.

Многие из них говорили, что такой способ охраны не соответствует обычной практике. Во всех иных случаях к “клиенту” приставляли “постоянную группу”, которая занималась только этим человеком. Он, однако, не мог получить такую группу, поскольку круглосуточная работа на постоянной основе – это непомерная нагрузка для сотрудников. Поэтому его охраняли люди, откомандированные из других групп. Вообще-то это неправильно, говорили ему охранники. Все остальные, кого им поручали, вели обычную жизнь, продолжали профессиональную деятельность под их защитой, в то время как полицейские в форме, сменяясь, оберегали жилище “клиента”. Вечером сотрудники Особого отдела привозили его домой, после чего отправлялись по домам сами, оставляя его на попечение обычных полицейских. “Операция «Малахит» – это не охрана в обычном смысле, – говорили ему. – Прятать людей – к этому нас не готовили. Это не наша работа”. Но нормальная охрана стоила бы дороже: посменная работа полицейских в форме – это огромные расходы. А если у “клиента” не одно жилище, а больше, эти расходы еще увеличиваются. Начальство Скотленд-Ярда не готово было выделить на операцию “Малахит” такие деньги. Дешевле было прятать “клиента” и платить охранникам сверхурочные за круглосуточную работу. Полицейское руководство, становилось ему ясно, считало, что “клиент” операции “Малахит” полномасштабной охраны силами британской полиции “не заслуживает”.

Он быстро понял, что сотрудников, выполняющих задания, и их начальство разделяет весьма и весьма многое. Мало о ком из руководящих чинов парни отзывались с уважением. За все годы у него очень редко возникали трения с членами охранявших его команд, и со многими он сдружился. А вот старшие (ни в коем случае, сказали ему, не надо называть их “высшим начальством”, ведь “чем, собственно, они выше нас? Только должностью”) дело другое. Недружелюбных мистеров Гринапов ему впоследствии пришлось повидать достаточно.