Джуд неудачник

– Покойница говорила, что из нас выходили дурные мужья и жены. Конечно, нас можно назвать несчастными. По крайней мере меня.

Сусанна молчала.

– Скажите мне, Джуд, – спросила она, наконец, с заразительной дрожью в голосе. – Предосудительно ли мужу или жене выдавать третьему лицу, что они несчастны в браке? Если смотреть на брачный контракт как на установление церковное, тогда, пожалуй, это будет предосудительно. Но если брачный обряд маскирует только недостойный договор, основанный на материальных интересах, то возмущенная сторона – муж или жена, все равно – разве не может говорить, мало того, протестовать против семейного безобразия, оскорбляющего одного из них?

– Я сам когда-то высказывался в этом смысле, – подтвердил Джуд.

Она сейчас-же продолжала:

– А как вы думаете, встречаются-ли брачные пары, где один из супругов чувствует отвращение к другому, без вины с его стороны?

– Я допускаю такие случаи, например, если один из супругов любит другое лицо.

– Но даже помимо этого. Не сочтут-ли, например, злонравной жену, если она не хочет жить с своим мужем только потому… – её голос опять дрогнул, и он понял намек… – только потому, что она имеет против этой жизни личное отвращение – отвращение физическое, – наконец, называйте это брезгливостью или как угодно, – хотя она в то же время уважает и ценит своего мужа? Я просто ставлю вопрос: должна-ли она стараться пересилить свою брезгливость?

Джуд бросил на нее тревожный взгляд и ответил, глядя в сторону:

– В случаях такого рода мой личный опыт стоит в противоречии с моими убеждениями. В качестве человека, признающего семейное начало, я должен сказать – да. Говоря же по собственному опыту, без отношения к принципу, должен сказать – нет… Сусанна, я убежден, что вы несчастны!

– Нет, вы ошибаетесь! – ответила она, в сильном возбуждении. – Может-ли быть несчастна жена, которая всего два месяца замужем за человеком свободно ею выбранным?

– Свободно выбранным! – повторил Джуд с заметной иронией.

– Зачем вы повторяете мои слова?.. Однако, мне надо ехать обратно с шести-часовым поездом. Вы, вероятно, останетесь еще здесь?

– Да, на несколько дней, для окончания тетушкиных дел. Этот дом теперь сдан. Если позволите, я могу проводить вас к поезду.

Сусанна лукаво улыбнулась:

– До поезда не надо, а до половины дороги, пожалуй.

– Но постойте, вы не можете ехать с ночным: этот поезд не довезет вас до Чэстона. Вы должны остаться до завтра. Если вы не желаете переночевать здесь, то ведь у м-с Эдлин много простору.

– Ну что-ж, можно, – ответила она нерешительно – я не говорила мужу, что вернусь сегодня наверное.

Джуд сходил предупредить вдову, жившую рядом, и, вернувшись через несколько минут, снова сел.

– Боже мой, в каком ужасном положении мы с вами находимся, Сусанна! – неожиданно промолвил Джуд, застенчиво потупив взгляд.

– Ну вот! Чем же?

– Я не могу объяснить вам всю мою долю несчастья. А ваша – в том, что вам не следовало выходить замуж. Я понимал это прежде, чем вы сделали непоправимый промах, но не считал себя в праве вмешиваться. Я ошибся. Теперь я вижу, что должен был вмешаться!

– Но что собственно побуждает вас пускаться со мною в эти рассуждения?

– А то, что я отлично вижу вас сквозь ваши перья, моя бедная, несчастная птичка!

Её рука лежала на столе и Джуд положил на нее свою, но Сусанна отдернула руку.

– Это – нелепо после всего того, о чем мы с вами рассуждали, Сусанна! Я оказываюсь гораздо решительнее и солиднее вас, если на то пошло. Уже одно то, что вы отталкиваете такие невинные движения, показывает всю ребяческую неустойчивость вашего характера.

– Ну, я соглашаюсь – это было с моей стороны, пожалуй, слишком жеманно, – оправдывалась Сусанна с оттенком раскаяния. – Но я приняла это просто за шутку в вашей стороны – быть может слишком частую, – кокетливо прибавила она. – Вот, берите! – и она протянула ему руку. – Можете держать ее сколько угодно. Ну, а это хорошо с моей стороны?

– Да, очень.

– Но ведь я должна сказать ему об этом.

– Кому?

– Ричарду.

– Ну что-ж, скажите, если считаете нужным. Но мне кажется, что такими пустяками вы только расстроите его – и совершенно понапрасну.

– А уверены-ли вы, что позволяете себе эту вольность только в качестве моего кузена?

– Конечно, уверен. В моем сердце уже совсем не осталось чувства любви.

– Это ново… Как-же это?

– Очень просто – я виделся с Арабеллой.

Сусанна встрепенулась при этом имени и не утерпела спросить:

– Давно вы с ней виделись?

– Когда был в Кристминстере.

– Значит, она возвратилась, и вы до сих пор не сказали мне ни слова!.. Надеюсь, вы будете теперь жить с нею?

– Разумеется. Вот как вы живете с вашим мужем.

Она смотрела в пространство чрез листву стоявших на окне герани и кактусов, поблекших от небрежного ухода, и на глаза её навертывались слезы.

– Что это? спросил Джуд более нежным тоном.

– Почему вы так рады вернуться к ней, если… если то, что вы обыкновенно говорили мне, остается верным, я хотела сказать – тогда было верно! теперь уже, конечно, нет! И как могло ваше сердце так скоро обернуться к Арабелле?