Джуд неудачник

– Но я хочу сообщить тебе еще одну вещь, Джуд, – проговорила вдруг Сусанна. – Скажи только, – ты не рассердишься? Я думала об этом очень много с тех пор, как умерли мои малютки. Я не могу больше считаться твоею женою.

– Но ведь ты уже на самом деле моя жена!

– Это с твоей точки зрения, а с моей…

– Я полагал, что наш опыт достаточно убедил нас в устойчивости наших супружеских отношений, помимо брачного обряда. Но если ты, как это видно, начинаешь признавать формальности и обряды, то почему-же ты прямо не заявила мне об этом? Обряд был-бы совершен безотлагательно, Ты моя несомненная жена, Сусанна. Что ты хотела сказать своим странным заявлением?

– Я не считаю себя твоею женою – вот что!

– Не считаешь? Но допусти, что над нами совершен обряд; при знаешь-ли ты себя моего женою тогда?

– Нет. Даже и тогда не признаю. Тогда мне будет еще хуже.

– Но почему-же. Я не понимаю, дорогая моя.

– Потому что я жена Ричарда. С течением времени я все больше и больше убеждаюсь, что принадлежу ему, и во всяком случае никому другому.

– Боже мой, до какой степени ты переменилась! – воскликнул Джуд.

– Да, может быть, – тихо ответила Сусанна.

* * *

Несколько дней спустя, в сумерки летнего вечера, они сидели в той-же маленькой комнатке, внизу, когда послышался стук в парадную дверь дома, а вслед затем и в дверь их комнаты. Прежде чем они успели отворить, в дверях показалась женская фигура.

– М-р Фолэ здесь?

Джуд и Сусанна вздрогнули: это был голос Арабеллы.

Джуд пригласил ее войти, и она села. По лицу её было видно, что ей жилось далеко не так привольно, как при жизни Кортлета.

– Я к вам прямо с кладбища, – начала гостья. – Благодарю вас за любезное извещение, но к похоронам я не могла поспеть. Нет, я не могла участвовать в похоронах: мне казалось, что я буду лишняя, – поправилась Арабелла, не умея, как ей хотелось, попасть в патетический тон. – Но я все-таки рада, что нашла могилку. Так как это ваша профессия, Джуд, то вы, вероятно, можете поставить на ней хорошенький камень.

– Да, я поставлю памятник, – угрюмо проговорил Джуд.

– Ведь это был мой ребенок, и мне, конечно, жалко его.

– Я не сомневаюсь.

– К другим детям, не моим, я не могла, конечно, иметь такого горячего чувства.

– Разумеется.

Из темного угла, где сидела Сусанна, послышался вздох.

– Мне часто хотелось иметь при себе моего ребенка, – продолжала мистрис Кортлет. – Этого, быть может, не случилось-бы тогда! Но я не желала отнимать его у вашей жены.

– Я ему не жена, – донеслось от Сусанны.

Неожиданность этого заявления заставила Джуда смолкнуть.

– Ах, простите меня, пожалуйста, – поправилась Арабелла. – Я ведь считала вас его женою!

По тону Сусанны, Джуд понимал, какие новые взгляды скрывались в её словах. Но для Арабеллы, разумеется, пропадало в них все, кроме очевидного смысла. Оправившись от этого неожиданного сообщения, Арабелла продолжала вспоминать о прошлом, и опять обратилась с каким-то вопросом к Сусанне. Но ответа не последовало: Сусанна незаметно вышла из комнаты.

– Она сказала, что не была вашей женою? – проговорила Арабелла уже другим тоном. – Почему она сказала это?

– Этого я не берусь объяснить вам, – сухо ответил Джуд.

– Но ведь она-же жена ваша, не правда-ли? Она сама мне когда-то сказала это.

– Я не проверяю того, что она говорит.

– Я и вижу! Однако, мне пора. Я остановилась здесь сегодня, считая долгом известить вас в нашем общем горе. Я ночую в той самой гостиннице, где служила конторщицей, и завтра уезжаю в Ольфредстон. Отец опять возвратился домой, и я живу вместе с ним.

– Из Австралии? – безучастно спросил Джуд.

– Да. Не мог ужиться там. Мать умерла, а он с двумя младшими только-что возвратился, приобрел коттедж подле нашего старого пепелища, и я занимаюсь теперь у него хозяйством.

Как только Арабелла ушла, встревоженный Джуд прошел к Сусанне, но на его стук не было ответа, и плотник, хозяин квартиры, сказал, что Сусанна по-видимому ушла в церковь Св. Силы, куда она часто ходила.

Было уже поздно. Джуд задумчиво пошел по направлению к церкви, в которой не бывал с очень давнего времени. Дверь была отперта – он вошел в церковь. Все было погружено в тишину и мрак. Но среди этой тишины слышался по временам какой-то глухой звук, похожий на сдержанные стоны иди рыдания. Половой ковер заглушал его шаги, и он пробирался в том направлении, в темноте, чуть озаряемой слабым мерцанием лампадки. Вскоре он заметил что-то черное, и снова послышались глухия рыдания. На полу лежала Сусанна.

– Сусанна! прошептал Джуд, нагнувшись над ней.

Она поднялась и обернула к нему бледное лицо.

– Чего ты от меня хочешь, Джуд, – проговорила она. – Зачем ты пришел? Я хотела остаться одна!

– Как можешь ты говорить это! – возразил Джуд с упреком и скорбью. – Зачем я пришел? Я хотел-бы знать, кто-же имел-бы право придти за тобою, если не я, я, любивший тебя более самого себя, более – о, много более, чем ты любила меня! Что заставило тебя уйти от меня?