Джуд незаметный

А Джуд тем временем с нетерпением ожидал пятницы. Всю среду и четверг им владело такое сильное желание увидеть ее, что с наступлением сумерек он выходил на дорогу, ведущую в деревню, а возвратившись домой с намерением почитать, был не в состоянии сосредоточиться на тексте. В пятницу вечером, одевшись получше, чтобы понравиться Сью, и наскоро выпив чашку чаю, он, несмотря на дождливую погоду, отправился в Ламсдон. Кроны деревьев над головой сгущали вечерний сумрак и уныло роняли капли, вызывая предчувствия, — ни на чем не основанные предчувствия, ибо, хотя он и знал, что любит ее, он знал также, что не может быть для нее никем иным, кроме брата.

Первое, что он увидел, когда завернул за угол и вступил в деревню, была пара под зонтиком, выходившая из калитки дома викария. Он был слишком далеко от них, чтобы они могли его заметить, но сам он сразу узнал в них Сью и Филотсона. Учитель держал зонтик над ее головой; по всей видимости, они только что были у викария, возможно, по делам школы. Они шли по мокрому и безлюдному переулку, и Филотсон обнял девушку за талию, но она мягко отстранила его руку, а он обнял ее опять, и на этот, раз она не сопротивлялась, только быстро, с опаской повела взглядом вокруг. Но прямо назад она не посмотрела и поэтому не увидела Джуда, которые отшатнулся, словно от удара, и скрылся в живой изгороди. Он оставался в своем тайнике, пока они не подошли к домику Сью, она вошла в дом, а Филотсон прошел дальше, к школе.

— Ведь он слишком стар для нее… слишком стар! — воскликнул Джуд с мучительной болью отвергнутой любви.

Вмешиваться он не мог. Разве он не принадлежит Арабелле? Идти дальше он был не в состоянии и повернул обратно в Кристминстер. Казалось, каждый его шаг говорил ему, что он ни в коем случае не должен вставать между учителем и Сью. Филотсон старше ее лет на двадцать, но сколько бывает счастливых браков даже при такой разнице в годах! Последней каплей в чаше его горя явилась мысль, что по иронии судьбы он сам был виновником сближения его кузины и школьного учителя.

VI

Старая ворчливая бабка Джуда, что жила в деревне Мэригрин, расхворалась и слегла, и в следующее воскресенье он отправился ее навестить. К этому решению он пришел, поборов сильное желание свернуть в сторону деревни Ламсдон, где могла бы произойти горькая встреча с кузиной, во время которой он все равно не мог бы говорить с ней откровенно и не мог бы признаться, что наблюдал ту мучительную для него сцену.

Бабка уже не вставала с постели, и почти все время, что Джуд пробыл у нее, ему пришлось потратить на устройство ее дел. Ее небольшая пекарня был продана соседу; вырученных денег, а также сбережений вполне хватало на все необходимое; за бабкой ухаживала одна вдова из той же деревни, которая вместе с ней и жила. Уже пора было уходить, когда наконец Джуду удалось спокойно поговорить с ней, и невольно он перевел разговор на кузину.

— Сью здесь родилась?

— Да, в этой самой комнате. Они тогда жили здесь. А ты почему спрашиваешь?

— Так просто, захотелось узнать.

— Ага, значит, ты с ней уже виделся? — строго спросила старуха. — А что я тебе говорила?

— Что мне незачем ее видеть.

— И ты разговаривал с ней?

— Да.

— Ну так больше не смей! Отец учил ее ненавидеть всю материнскую родню, а на простого рабочего парня, как ты, она и вовсе смотреть не станет — теперь она столичная штучка! Я всегда ее недолюбливала. Дерзкая девчонка, и характер упрямый. Частенько ей от меня доставалось за дерзости. Раз она вот что придумала: сняла башмаки, чулки и влезла в пруд, задрав юбчонку выше колен! Только я хотела пристыдить ее, а она и говорит: «Уходите, бабуся! Скромным людям на такое смотреть грех!»

— Она же была тогда совсем ребенок.

— Двенадцать лет уже стукнуло!

— Да, да, конечно. Но теперь она взрослая и такая серьезная, чуткая, мягкая и впечатлительная…

— Джуд! — вскричала, старуха, приподнявшись в постели. — Бога ради, не давай ей себя морочить!

— Нет, нет, конечно, нет!

— Своей женитьбой на этой женщине, Арабелле, ты уже столько зла себе сделал, хуже не придумаешь. Правда, она укатила на другой конец света и теперь вряд ли до тебя доберется. Но ты все равно связан по рукам и ногам, и если ты еще влюбишься в Сью, тебе же будет хуже. Если твоя кузина с тобой любезна, любезничай на здоровье, только знай этому цену. Будь с ней по-родственному, все другое — сущее безумие. Ты пропал, если свяжешься с этой городской куклой, да к тому же, наверно распутной.

— Не говорите о ней плохо, бабушка! Прошу вас, не надо!