Джульетта

Воспоминания о тетке Роуз, деликатно, как умела только она, подсаживавшейся ко мне и настаивавшей, чтобы я отправлялась веселиться, болезненно отозвались в сердце. Печально глядя через засаленное маленькое окошко самолета в пустоту снаружи, я думала, уж не стала ли вся эта поездка наказанием за то, как я обращалась с теткой. Может, Бог собрался устыдить меня авиакатастрофой или мне суждено добраться до Сиены и узнать, что кто-то уже завладел семейным сокровищем?

Чем больше я об этом думала, тем крепче становилась моя уверенность, что все это «утка». Не исключено, что под конец тетка повредилась рассудком, и сокровище на поверку окажется ее заветной мечтой. Даже если, против ожиданий, двадцать с лишним лет назад, когда мы уехали в Америку, в Сиене и оставалось что-то ценное, где гарантии, что оно до сих пор там? Учитывая плотность населения в Европе и изобретательность человечества в целом, я очень удивлюсь, если в центре лабиринта все же окажется кусочек сыра, когда - и если - я туда доберусь.

Единственное, что поддерживало меня в бессонном полете, - мысль, что с каждой крошечной порцией спиртного, предложенной улыбающимися стюардессами, я уношусь подальше от Дженис. Сестрица, наверное, бегает сейчас по дому, пританцовывая от счастья, и смеется над моей незадачливостью. Слава Богу, она и понятия не имеет, что я лечу в Италию, потому что бедная старуха послала меня охотиться за золотым гусем. Если поездка, как всегда, закончится ничем, лучше, чтобы никто не плясал от радости.

Мы приземлились во Франкфурте при освещении, отдаленно напоминающем солнечный свет. Я вышла из самолета, шаркая шлепанцами, с набрякшими веками и застрявшим в горле куском яблочного штруделя. До самолета во Флоренцию оставалось больше двух часов. В зале ожидания я улеглась поперек трех сидений и закрыла глаза, подложив под голову сумку-макраме и от усталости махнув рукой на остальное.

Уже проваливаясь в сон, я почувствовала, что меня гладят по руке выше локтя.

- Ай-ай, - послышался голос, в котором смешивались кофе и табачный дым. - Mi scusi! [5]

Я открыла глаза. Сидевшая рядом женщина торопливо стряхивала крошки с моего рукава. Пока я дремала, зал заполнился людьми, и на меня поглядывали как на бездомную - с брезгливым сочувствием.

- Не беспокойтесь, - сказала я, садясь. - Я все равно выгляжу как черт-те что.

- Возьмите. - Она протянула мне половинку своего круассана, видимо, в качестве компенсации. - Вы, должно быть, голодны.

Я взглянула на незнакомку, удивившись ее доброте.

- Спасибо.

Слово «элегантная» по отношению к ней звучало бесцветно. Дама была в годах, но возраст явно не убавил ветер в ее парусах. Все у нее в наряде было тщательно подобрано и прекрасно сочеталось одно с другим: не только помада с лаком для ногтей, но и золотые жуки на туфлях, и сумочка, и броская шляпка поверх безукоризненно уложенных волос. Я сразу заподозрила - а дразнящая улыбка незнакомки убедительно подтвердила, - что эта женщина имеет все основания быть довольной собой. Обладательница крупного состояния (или мужа с толстым кошельком), она ничуть не беспокоилась о том, чтобы замаскировать закаленную опытом душу тщательным уходом за телом.

- Вы летите во Флоренцию? - спросила она с сильным, очень приятным акцентом. - Смотреть так называемые произведения искусства?

- Нет, в Сиену, - сказала я с набитым ртом. - Я там родилась, но ни разу не приезжала.

- Как чудесно! - воскликнула она. - Но как странно! А почему не приезжали?

- Это долгая история.

- Расскажите! Вы должны мне все рассказать. - При виде моей нерешительности она, спохватившись, протянула руку: - Извините, я ужасно любопытна. Меня зовут Ева-Мария Салимбени.

- Джу… Джульетта Толомеи.

Женщина чуть не упала с кресла.

- Толомеи? Ваша фамилия Толомеи? Ушам не верю! Это невозможно! Подождите, у вас какое место? В самолете? Дайте мне взглянуть… - Она ловко выдернула посадочный талон у меня из пальцев. - Секундочку! Никуда не уходите!

Я проводила ее взглядом до регистрационной стойки, соображая, всегда ли эксцентричная Ева-Мария Салимбени так себя ведет. Насколько я поняла, она пыталась поменять мое место, чтобы мы сидели рядом весь полет, и, судя по улыбке, ей это удалось.

- Вуаля! - вручила она мне новый талон. Взглянув на него, я чуть не засмеялась от радости: чтобы продолжать разговор, синьора Салимбени пересадила меня в первый класс.

Когда мы взлетели, Ева-Мария живо вытянула из меня всю историю. Единственное, что я утаила, - мои двойные имя-фамилию и якобы оставленное матерью сокровище.

- Итак, - подытожила синьора Салимбени, - вы направляетесь в Сиену смотреть Палио?

- Что смотреть?

Мой вопрос заставил ее поперхнуться.

- Палио! Скачки! Сиена славится скачками Палио! Разве домоправитель вашей тетки, этот умный Альберто, вам о них не рассказывал?

- Умберто, - поправила я. - Вроде бы рассказывал, но я не знала, что они проходят и сейчас. Его рассказы о Палио звучали как старинный роман, с рыцарями в сверкающих доспехах и прочим антуражем.

Ева- Мария закивала.