Джульетта без имени

— Ну что, пошли, добытчик... Раз пошло такое дело, — повторил он один в один фразу Александрова, только голос у него был горький. — Подмогну тебе и, уж прости, присмотрю, чтоб ты деру не дал.

И Восток сделал первый шаг на лестницу. Его обогнала дежурная шлюзовая команда — для похорон надо открывать гермоствор, а это, какой бы повод ни был, — не шутка.

— Погодите! — вдруг раздался заполошный женский крик. Жена Питона спешила следом за уходящими, а в руках ее, торопливо скомканное, бугрилось поспешно вытащенное из палатки одеяло.

— Вот, возьми! — протянула она его Востоку. — Заверни ее. Хоть не... в голой земле девочка лежать будет...

— Спасибо, — ровно ответил сталкер. Подумав, он опустился на колени и принялся неспешно и как-то уж чересчур бережно и аккуратно заворачивать в разостланное на ступеньках одеяло тело подруги. Мария Павловна задушенно всхлипнула и, не выдержав, с глухим рыданием уткнулась в плечо подоспевшей следом Натальи. На той тоже просто лица не было, но бывшая фотомодель, а ныне — учительница и библиотекарь Содружества старалась держаться.

— Помощь нужна? — тихо спросила она Востока, склонившись над ним.

— Нет. Спасибо, Наташ... я сам.

Снизу за происходящим молча наблюдали потрясенные и еще не опомнившиеся от произошедшей трагедии жители Бибирева и гости станции. Горько и страшно заканчивался для них так светло и радостно начавшийся день. «Предательница! Смерть ей! Смерть!..» — некогда кричали они, требуя самой суровой кары для оступившейся соплеменницы. Что ж, их желание исполнилось. Исполнилось нелепо, внезапно и тогда, когда в его исполнении уже не было ни необходимости, ни смысла.

Вот и скрылось навсегда от всех взглядов под пухлой стеганой тканью бледное лицо Крыси. Вот добытчик «чистых» снова поднял ее на руки и прижал к груди, словно величайшую драгоценность. Посмотрел на сопровождающего их Питона, покосился на автомат на его плече и усмехнулся — дернул уголком плотно сжатого рта.

— Я готов.

Кто-то из Питоновой команды протянул ему ОЗК и противогаз, но Восток словно не заметил этого. Следом за Зуевым он шагнул в темный зев коридорчика, ведущего к шлюзовой камере.

Через некоторое время до собравшихся внизу донесся скрип и лязг отворяемого и затворяемого гермоствора. Пронесся под сводами, болезненно отдаваясь в ушах, и стих где-то в туннелях. На станции Бибирево наступила мертвая тишина. Словно вместе с Крысей на ней умерла и была унесена Наверх для погребения и вся прочая жизнь.

ЭПИЛОГ

Они сидели на заправке, что стояла на пустыре недалеко от южного выхода из Бибирева. Часть заправки была забрана по периметру досками и железными листами. В этом импровизированном гараже обитал, прячась от непогоды, бибиревский — бывший инкассаторский — УАЗик, на котором иногда выезжали на какие-то важные работы трудовые бригады Содружества.

Того, что транспортному средству «приделают ноги» ушлые алтуфьевские соседи, в Бибиреве не боялись. Во-первых, далеко ли на нем уедешь без бензина (свои запасы выкачанного из бензохранилищ, автоцистерн и баков уцелевших машин драгоценного топлива Содружество предусмотрительно хранило внизу), а во-вторых, у соседей парк был не менее впечатляющим — дополнительно обшитая железными листами «ГАЗель»... и это еще не считая личного Кожанова «Тигра»! И, соответственно, проблема прокорма этих двух «зверюшек» у алтуховцев стояла не менее острая. На кой им ляд еще и соседская не менее прожорливая бронебуханка?

Да если даже и угонят они «инкассатора», не пожалеют драгоценного бензина, чтобы просто насолить соседям... или — выплеска молодецкой дури ради — поиграют в бурлаков на Волге... Вниз-то, на станцию, его все равно не потащат прятать!.. А значит, отыскать пропажу — если что — бибиревцам не составит труда: соседские земли они знали, как свои собственные, и более-менее представляли, где там можно было спрятать хоть автомобиль, хоть танк, буде такой найдется в окрестностях. К слову, той же осведомленностью о большинстве соседских схронов щеголяли и алтуховцы — разведка у Кожана была налажена дай бог! Но ни одна сторона не стремилась воспользоваться этими знаниями в своих целях. Содружеству было как-то не с руки лишний раз провоцировать разбойничье гнездо на активные действия, а Кожан... Кожан, строя из себя великого Кудеяра-атамана, бравировал своей осведомленностью по принципу «знаю, могу — но влом». Ну и людьми своими рисковать зазря не хотел. Дразнил, показывал зубы, покусывал, но схронов Содружества — как в случае со Складом в Бескудникове — не трогал. Ибо прекрасно сознавал неравенство сил и... некоторую, вполне определенную хозяйственную зависимость почти не занимавшегося никаким производством Алтуфьева от контактов с соседями. По тем же причинам, кстати, никто из неприятелей не трогал многочисленные ветряки, снабжавшие скавенские станции электричеством. Хотя раньше, до Кожанова правления, и такое случалось: и ветряки рушили, и кабеля резали, и ремонтников похищали...