Джулиус и Фелтон

– Выходит, парочка переживала отнюдь не лучшие времена? Если наш любитель пасьянсов прав, Диксон гулял от невесты, а та начала, в свою очередь, размышлять, не бросить ли ветреного женишка и начать жизнь заново. Вполне типичная история. Но откуда убийце знать интимные подробности? Если он, конечно, не родственник или… Постойте-ка, из родственников у парня только тетя, которая, коль кому интересно мое мнение повидавшего виды полицейского, на преступление едва ли способна. Но ведь может быть и любовница. Не одна, естественно, а с подельником.

Я вяло хлопнул пару раз в ладоши:

– Браво. Какая длинная цепочка размышлений, инспектор. Я вами горжусь.

– Дерзить будешь, когда поймаем преступника и отправим на виселицу.

Не скажу, что теория Гаррисона привела меня в восторг, однако я, как мог, убеждал себя, что это дело не имеет ко мне решительно никакого отношения.

– Рождество наступило.

Мы все в едином порыве повернулись к Филиппу. Он все так же меланхолично облокачивался на стол и теребил часы на запястье. Стрелки показывали без четверти час. Рождество и впрямь наступило.

– План таков. Мы с сержантом идем наверх и обследуем весь этаж, – распорядился Гаррисон. – Джулиус, на тебе крыло для слуг, один справишься?

– Я с ним, – внезапно твердо возразил Филипп.

– Бросьте, мистер Фелтон. На вас лица нет, идите к остальным гостям и сидите тихо.

– Нет, – я будто со стороны услышал свой голос. – Мне будет спокойнее, если он рядом.

– Дело ваше, – детектив махнул рукой. – Сержант, оружие при вас? Тогда идем. Встретимся через час здесь же.

Оставшись наедине с другом, я без обиняков сообщил, что нисколько не расстроюсь, если он решит присоединиться к остальным в гостиной. Скрыть радость от его отрицательного ответа было нелегко. Я не кривил душой, заявляя, что с ним мне спокойнее не только за его жизнь, но и за себя, ведь Филипп – моя путеводная звезда.

Пустые узкие коридоры служебного крыла навевали тоску, там я не чувствовал решительно ничего, даже той неумолкаемой тревоги, что грызла меня весь вечер. Абсолютная пустота, словно здесь никогда не жили люди. Эмоциональный вакуум с лихвой компенсировался теплом, исходящим от Филиппа.

– А вдруг следующая жертва – мисс Ларсен? – внезапно предположил он, и я удивленно приподнял брови:

– С чего бы?

– Просто предыдущие два… два человека, – от меня не укрылись его секундная заминка и легкая бледность, залившая щеки, – принадлежали одной семье. Осталась только она.

Такая мысль не пришла в голову ни мне, ни инспектору, а меж тем в ней была определенная логика. Я решил, что не помешает вернуться и проверить. Ободренный моей реакцией, Филипп повеселел, насколько это возможно в сложившихся обстоятельствах, и первым приблизился к дверям гостиной.

Но войти мы не успели.

Выстрел опередил нас всего на мгновение. Одновременно с этим в гостиной раздался испуганный женский вскрик, двери распахнулись, однако я уже не видел, кто из них показался, потому как спешил по злополучной лестнице наверх, откуда послышался звук. На втором этаже я несколько замешкался, но Филипп обогнал меня, безошибочно угадывая направление. Я побежал следом и вместе с ним обнаружил сержанта Оливера, застывшего над истекающим кровью телом. Когда Томас обернулся, его глаза были полны ужаса, граничащего с безумием. Губы дрожали, но с них не срывалось ни звука. В руках сержант сжимал пистолет.

– Что случилось, Томас? – Я сделал шаг, и парень отбросил оружие в сторону, рухнул на колени и разрыдался. Внутри меня все сжалось и оборвалось. Я еще не знал, что́ увижу, но чувствовал. Боль. Страх. Неверие. Все это ощутил и я, опустившись на пол рядом с рыдающим сержантом.

Гаррисон был еще жив.

– Джу… Джулиус…

Я склонился к его лицу, пытаясь расслышать неразборчивые слова. Из раны на груди хлестала кровь, я не мог оторвать от нее зачарованного взгляда. Жизнь уходила из тела моего старого друга.

– Джу…ли…

Глаза инспектора расширились и остекленели. Сознание медленно погасло, оставив только матовую пустоту. Сердце остановилось навсегда.

В голове зародился огонь, он разрастался, заполняя собой все, застилая красной пеленой затуманенный взгляд. Если бы не теплые руки, сжавшие мои плечи, я не знаю, что натворил бы.

– Он умер, все. Пожалуйста, приди в себя, Джулиус, – донесся до меня тихий голос, и только он сумел вывести меня обратно к свету.

Гости, точно стадо тупых овец, сгрудились вокруг, охая наперебой и задавая глупые неуместные вопросы. Оливер перестал плакать, просто сидел на полу и протяжно стонал. Горе и вина терзали его, однако я вдруг осознал, что не жажду мести. Справедливости – да, но не мести.

– Филипп, отведи сержанта в какую-нибудь комнату и запри. Поговорим с ним позже.

– Я не хотел его убивать! Это вышло случайно! – вдруг выкрикнул шотландец, а после развернулся, как во сне, и сам побрел вперед, позволяя увести себя.

Пистолет остался валяться на полу, поднимать его не было желания. Неподалеку лежало еще кое-что. Гадальная карта. Рука Гаррисона почти касалась ее. Я поднял Императора и спрятал в карман.

Меня ждал неприятный разговор с миссис Гаррисон.