Джума

- Вижу, оклемались, - нарушил молчание Ерофей. - Стало быть, самое время... - Он вздохнул и, нахмурившись, начал: - Были у меня тут намедни, не так, чтоб шибко давно, гости. Трое. По всему видать, ваша "дичь". Очень их Черный яр интересовал. Вышло у меня с ими знакомство. Мужики, видать, серьезные, да обскакали их. Я тут давеча справки навел... Горыныч, Немец и Рысь. - Увидев, как все четверо невольно подались вперед, жестом остановил их: - Допрежь доскажу, а там дальше кумекать будем. Так вот. Искали они, стало быть, здеся захоронку одну. И, кажись, нашли. Да не по зубам, видать, она оказалась. Потому и порешили их: двоих насмерть завалили, а третьего прямиком к Егору в больницу наладили. Оперировал его Артемьев. И сдается мне, захоронку энту Родионов к рукам прибрал. - Ерофей кивнул в сторону магнитофона: - Ежели верить упырю энтому, в доле с им большие люди повязаны и... - он отвел глаза, - ... начальник ваш. Захоронка та в Черном яру. Но нельзя ее трогать, поверь мне, Петр Андреич! - с мольбой в голосе проговорил Гурьянов. - Большая беда приключиться может.

Иволгин откинулся на скамье, уперся ладонями в стол, из-под лобья глядя на хозяина:

- Я-то верю, Данилыч. Мне - кто поверит? Ты ведь, Ерофей, тоже нам не все рассказал.

Повисло неловкое молчание. Наконец, Гурьянов решился. Смело взглянув в глаза Иволгину, жестко произнес:

- Я, Петр Андреич, в свое время подписку дал о неразглашении государственной тайны. И подписка энта - бессрочная. - Он развел руками: Так уж не взыщи. Одно тебе скажу: не приведи Бог, кто в Черный яр сунется и руки в захоронку запустит, вся тайга на гробы пойдет, а може... и не хватит.

- Наталью Родионову тоже вы спрятали? - подал голос Добровольский.

- Не дочка она ему, - хмуро буркнул Ерофей. - Взрослая, поди. Сама решит, с кем ей остаться. К тому ж, сирота она теперича.

- Ну и наворотили, - не скрывая досады, заметил Петр Андреевич. Выгребать как будем?

- Бог выведет, - философски изрек Ерофей.

- Бог... - недовольно откликнулся Иволгин. - Он выведет...

- Не богохульствуй, Андреич, - строго проговорил Гурьянов. - Не нами энто заведено, не нам и отменять. Разок уж попробовали, так окромя горя и срама ничего не нажили. Ладно, что мог, поведал вам, за остальное - не пеняйте. Коли помощь какая нужна будет, подмогну.

- Уже... "Подмогнули", - не удержался Алексей.

Ерофей с минуту неотрывно смотрел на него, потом с расстановкой четко произнес:

- Кабы парня энтого не выдернули вовремя, неведомо, был бы он живой теперича. А ежели Бог отвел - видать, так на роду прописано. В жизни людской напраслины не бывает, допрежь гдей-то все в ей четко и ясно прописано.

... Под утро и хозяев, и оставшуюся на ночь группу Иволгина разбудил надсадный, сверлящий звук. Ерофей наскоро оделся и выскочил во двор. На улице только-только начало светать. Будто над землей кто отмывал от черной краски небесный купол. Чернота медленно оплывала, стекая за верхушки высоких деревьев и под ней проступала нежная, чистая, золотисто-лазоревая кожа утренней зари.

Ерофей поднял голову, прислушиваясь к нарастающему гулу. Спустя несколько минут, он заметил в небе быстро увеличивающиеся и приближающиеся точки. Матово поблескивая брюхастыми днищами, сверкнув алыми звездами на бортах, над подворьем, оглашая его густым рокотом и вибрирующим воем, пролетели четыре вертолета. Когда шум смолк, он услышал за спиной голос Иволгина:

- Сегодня начинаются учения Забайкальского военного округа. - Он стоял на крыльце, зябко кутаясь в куртку. На лице его застыло странное, отстраненно-задумчивое выражение, словно он силился и не мог решить простую, на первый взгляд, задачу. Петр Андреевич перевел взгляд на Ерофея: - Между прочим, в зону учений попадает и Черный яр.

По тому, как вздрогнул и побледнел Гурьянов, майор понял, что решение задачи заключено именно в этом человеке. И именно на нем сходятся все линии, стороны и грани той непонятной головоломки, которую вот уже сколько времени никак не могут разгадать ни группа самого майора, ни группа Стрельцова из "конторы".