Джума

Стукаленко закрыл глаза. Они долго сидели молча и Малышев решил было, что старик уснул. Он собрался уже встать и осторожно покинуть палату, когда Борис Ильич открыл глаза и, собравшись с силами, тихо проговорил:

- Роман Иванович, я, собственно, зачем позвал вас... - Он с трудом попытался приподняться и сесть. Малышев вскочил, чтобы ему помочь, но тот жестом его остановил: - Не беспокойтесь, я уж сам. Отдышавшись, Стукаленко продолжал: - Я вам должен кое что рассказать. Возможно, поздно хватился. Будь я до конца откровенным с Владимиром Александровичем, глядишь, он и живой остался бы. - Он внимательно и изучающе долго смотрел на Малышева. Потом решился: - Роман Иванович, почему вы "Джумой" заинтересовались?

- Борис Ильич, - раздумывая и тщательно подбирая слова, начал отвечать Малышев, - дело в том, что к Черному яру, где раньше располагалась лаборатория, стали проявлять интерес некоторые спецслужбы и представители криминалитета.

- У вас есть данные, что они действуют взаимосвязано?

- Есть такое предположение, но фактов на сегодняшний день мы пока не имеем.

- И не будет их, - отчего-то улыбнулся Стукаленко. - У каждого их них, по-видимому, свои цели и задачи.

- Вы знаете какие? - серьезно спросил Малышев.

Борис Ильич кивнул:

- Почти уверен. Уголовников, наверняка, интересует только золото. А спецслужбы - отдельные детали операции "Руно".

Малышеву стоило больших усилий сохранить самообладание.

- Лабораторией "Джума" руководил генерал-майор Артемьев. Это, наверное, даже и индейцы Амазонки знают. Но почти не осталось в живых тех, кто знал, что на объекте проводились опыты с неизвестным раннее науке штаммом чумы. Изобрели его японцы. Материалы по нему попали к нам после ареста сотрудников отряда №731. Вы уже поинтересовались этим делом?

- К сожалению, узнать нам, практически, ничего не удалось, - честно признался Малышев.

Стукаленко засмеялся, глядя иронично:

- Не мудрено. Ведь "Джуму" курировал Берия. А он концов не оставлял. О тайне этой лаборатории знали всего несколько человек. На сегодня в живых осталось двое, включая меня. Но я - известно какой жилец. Да и полномочий у меня было - кот наплакал. А вот главным во всей этой истории был один человек. Он и сейчас живет в наших краях. В ходе операции он получил псевдоним "Язон". А "в миру", так сказать, его зовут... - И Стукаленко назвал фамилию, имя и отчество, оставшись довольным произведенным эффектом. - Да-да, Роман Иванович, представьте себе.

- В чем состояла суть операции, вы можете сказать? - спросил Малышев, немного придя в себя.

- Началась эта история в двадцатые годы, - подумав, решился Стукаленко. - К атаману Семенову попали часть золотого запаса бывшей Российской империи и изъятое им из хранилищ белоярское золото. Надо сказать, в Забайкалье он пользовался большой популярностью и поддержкой. Но к осени 1920 года политическая ситуация резко изменилась. Естественно, не его пользу. Одним словом, когда Григорий Михайлович оказался перед фактом сдачи Белоярска, прежде он решил захоронить золото. Семенов надеялся когда-нибудь за ним вернуться. И захоронить он его решил у себя

на родине, в Даурии. Но к тому времени за золотом уже началась охота. Не буду вас утомлять перепетиями, скажу лишь: в конечном итоге, клад оказался спрятанным совсем в другом месте.

Стукаленко закашлялся и попросил воды. Малышев с готовностью поднес ему стакан. Бережно придерживая голову, дал напиться. Борис Ильич в изнеможении откинулся на подушку.

- Может, закончим в другой раз? - участливо спросил Роман Иванович, но даже тут же почувствовал неловкость от фальшиво и лицемерно прозвучавшего вопроса.

Борис Ильич понимающе усмехнулся:

- А он будет, другой раз?.. Вообщем, атаман Семенов к концу гражданской войны оказался за границей, в Харбине. Но не раз предпринимал попытки вернуть золотишко. Кончились его "одиссеи" тем, что осенью 1945 года Семенов попал в плен. - Борис Ильич нахмурился и нехотя проговорил: Вы, наверное, догадываетесь, как с ним "беседовали" и что обещали... В результате, золото было найдено. А Григория Михайловича, несмотря на "добровольную выдачу", расстреляли в 1946 году. Клад его нынче может запросто потягаться с золотым запасом не одной богатой европейской страны. Стоимость его порядка полмиллиарда долларов.

- Пятьсот тысяч или пятьсот миллионов долларов? - взволнованно уточнил Малышев.

- Пятьсот миллионов, Роман Иванович, - подтвердил Стукаленко. - Вы должны знать, какая сложная обстановка была в мире после второй мировой войны. Не успели с ней покончить, а уже вовсю шла подготовка к новой. Американцы тогда здорово нас с этой бомбой "подрезали". О создании нашего "ядерного щита" многие знают, особенно теперь. Балаболов нынче развелось! Языки без костей, готовы за "жвачки" и "сникерсы" не только мать родную, но и Родину продать, - он отдышался. - Но у нас к сорок девятому году была не только атомная бомба, а кое-что и пострашнее. Тот самый штамм чумы...

- Чем же он так страшен? - нетерпеливо спросил Малышев.