Джун и Мервин. Поэма о детях Южных морей

Через открытое окно кабины до Джека долетел запах гари. Сначала едва уловимый, он с каждой сотней ярдов становился все более ощутимым. Наконец машина подъехала к месту бедствия. На довольно просторной площадке стоял старый четырехэтажный дом, облицованный серым камнем. Фасад от проезжей части улицы отделяло метров двадцать. Вокруг дома стройной шеренгой стояли высокие деревья с густой кроной. На улице уже собралась толпа зевак. Площадка перед домом была завалена нехитрым скарбом. На деревянной кровати без матраца сидела старуха. Обхватив голову руками, она мерно раскачивалась, издавая при этом глухие стоны. Недалеко от старухи стояла молодая женщина. Правой рукой она держала голенького ребенка, в левой у нее была большая плетеная фиджийская корзина, из которой торчал букет искусственных роз и несколько ручек от бит для игры в гольф. Подняв высоко голову, она смотрела на одно из окон четвертого этажа, из глаз ее текли слезы.

Ближе к дому стояло несколько мужчин, явно растерянных. Один из них, высокий пожилой блондин в домашних тапочках, в белой нижней рубахе, в синих вельветовых брюках с подтяжками, что-то не переставая говорил соседям. Те молча, сумрачно слушали его, поглядывая на пылающий дом.

Гудел, ревел огонь. Откуда-то доносился громкий плач. Кто-то надрывно кричал: «Спасите!» Снопы искр летели во все стороны. Соседние строения — особняки и виллы — боязливо насторожились за своими низенькими палисадниками. Пепел падал на их крыши и подоконники, на листья деревьев и траву.

«Уютный был, видно, дом. Старый только очень. Вот и пришел его срок», — подумал Джек при первом же взгляде на горевшее здание. Безошибочным чутьем опытного профессионала он понял, что дом спасти нельзя. Пламя охватило все этажи — ничего тут уже не поделаешь… И теперь он, как и все его товарищи, думал лишь об одном: спасти всех людей, живших в этом доме.

Машины тем временем заняли боевые позиции. Выдвинуты лестницы. Разворачивались шланги и подключались к ближайшим источникам воды. Полиция оцепила участок пожара. Репортеры и фотографы прессы громко ругались, требуя, чтобы их пропустили. Подъезжали и почти тотчас же отбывали машины городской «Скорой помощи».

Пожарники слышали все это как бы вторым слухом и видели вторым планом. Главное для них было там, наверху, — немощные и больные ждали их как посланцев небес. А может быть, уже и не ждали — дом вспыхнул мгновенно… Так говорили в толпе. И еще много всякого говорили. Не смогли пожарники добиться главного: есть ли все же кто-либо в доме, объятом огнем? На втором этаже? На третьем? На четвертом?..

И вот они бегут вверх по двум огромным лестницам, концы лестниц вставлены прямо в окна, из которых вырывается огонь. Включились в работу мощные брандспойты. Джек первым поднимался по левой лестнице. Вспомнил о пьянице Джоке, ухмыльнулся. Вспомнил и о Мервине. «Эка невидаль — пожар. Вернусь, еще до прихода Мервина из колледжа буду дома…»

Он надвинул на лицо защитную маску, натянул асбестовые рукавицы и шагнул с подоконника в комнату. Здесь все было охвачено ровным, сильным пламенем. В нем уже словно бы растаяли портьеры и ковры, столы и диваны. Джек направлял струю воды в разные стороны. И всюду она вонзалась в огонь, в дым без всякого результата. «Уже потолки и стены занялись, — машинально отметил про себя Джек. — Давно занялись. Пожалуй, нам здесь делать нечего. Самое время владельцу дома вызывать страховых агентов. Кругленькую сумму, должно быть, получит…»

Чем больше глотал воды огонь, тем, казалось, сильнее он разгорался. Впрочем, сильнее уже было и нельзя. Как любой пожарник, Джек хорошо знал разгадку этого, казалось бы, необъяснимого обстоятельства: пожар был уже необратим. Однако все солдаты, воюющие против самых разных бед и напастей человеческих, будь то врачи или пожарники, даже в явно безнадежных случаях сражаются до конца. Медленно, дюйм за дюймом, продвигался Джек среди беснующегося пламени. Его заботило сейчас лишь одно: добраться струей воды до входной двери в квартиру. Если так же страшно горит и вторая половина дома, нужно немедленно выбираться обратно на лестницу. Откуда-то сзади вроде бы потянуло прохладой. Вот чудеса-то! Джек оглянулся. На подоконнике стоял командир отделения Билл Локвуд. Он направлял струю воды над самой головой Джека, что-то кричал, размахивал рукой. Осторожно ступая по невидимым сквозь огонь и дым переборкам, Джек приблизился к нему.

— Старуха там внизу причитает, — прохрипел в самое ухо Джеку Билл. — Похоже, рехнулась от страха. Плачет и знай одно твердит: «Убили зайчика. Зайчика убили».

— Ну? — выкрикнул ему в лицо Джек.

— Соседка говорит, внучка старухина в этой квартире осталась. — Билл махнул рукой куда-то вправо. — Детская в самом конце коридора. Я пойду, а ты подстрахуй меня в случае чего!..

— Да чего там, — отозвался Джек. — Вдвоем давай. Все легче пройти будет!..