Джуна

Роль повзрослевшего Авиценны играл сын Батыра Закирова — Бахтияр. Перед самым началом съемок, где он должен был скакать на лошади, Джуна почувствовала неладное. Огромная волна тревоги накатила на нее.

Могла произойти трагедия. Следовало что-то делать, а съемку начнут с минуты на минуту. Актеры одеты в соответствующие костюмы и тщательно загримированы, ассистенты режиссера и осветители застыли на своих местах, оператор прильнул к визиру кинокамеры. Сейчас раздастся сигнал, щелкнет хлопушка и...

Джуна подошла к актеру и тихо, но очень серьезно сказала ему: «Нельзя сегодня сниматься». И такое убеждение слышалось в ее голосе, что актер послушался. Он уступил свое место дублеру.

Хлопушка щелкнула, кинокамера заработала. Конь, на котором теперь сидел каскадер, рванулся вперед и вдруг обо что-то споткнулся, упал. Каскадер неподвижно застыл на земле.

Не пять и даже не десять минут прошли, пока Джуна смогла вывести его из шока.

Позднее каскадер рассказал, как обстояло дело. Вылетев из седла, он увидел самым краем глаза, почти догадался, что сейчас ударится со всего размаха головой об огромной камень. Но, на его счастье, одна нога осталась в стремени. Каскадер успел нырнуть под конское брюхо. И получил удар копытом в грудь, от которого потерял сознание.

Не сразу понял каскадер смысл слов Джуны, которая благодарила его, — ведь он спас чужую жизнь. «А как же моя жизнь? — горько спросил каскадер. — Разве она ничего не стоит? Или моя жизнь дешевле жизни актера, которому помогала ясновидящая?»

«Провидеть судьбу и влиять на судьбы — две различные вещи, — ответила Джуна. — И если первое подвластно мне, второе, увы, я сделать не в силах». Она видела, что у актера не было никаких шансов справиться с грядущей опасностью, а вот у каскадера такой шанс был.

Что могла, Джуна сделала. Она предсказала надвигающуюся беду, использовав свой дар предсказателя, и, как врачевательница, вернула к жизни пострадавшего каскадера.

Собеседник понял ее объяснение. Понял и принял. Ибо потом, на просмотре фильма «Юность гения», который проходил в Центральном Доме работников искусств в 1983 году, он вышел на сцену и рассказал о случившемся, обращаясь к залу. А Джуна использовала случай на киносъемках в рассказе «Я знаю — ты спасешь меня!», опубликованном журналом «Искатель».

Фильм получил приз Всесоюзного кинофестиваля, но в фильмографической справке, где среди прочих актеров указана и Джуна Давиташвили, ни слова не сказано об удивительных событиях, разыгравшихся на съемках фильма. Как не сказано и о том, что резонатором для этих, не вполне обычных, событий послужили и древние строения, и сама земля, своей памятью простирающаяся в прошлое, и загадочное свойство кинематографа, по сути схожего с искусством некромантии, вызывания мертвых из могил, манипуляций тенями, никак не находящими успокоения.

Глаз деревянного коня

Изфильма в фильм, из книги в книгу и даже из комикса в комикс переходит фигура чудаковатого ученого, профессора, то и дело теряющего собственную шляпу и зонтик. Ему некогда, он занят. Он ищет не зонт и не шляпу, он ищет истину.

Порою (к сожалению, все чаще и чаще) фигура эта становится зловещей. Профессор уже не обыкновенный добрый чудак, он безумец, ради своей проклятой науки готовый истребить весь мир. Уже не истина ему нужна, его захватывает сам процесс поиска, переливание из пробирки в пробирку, подогревание на реторте, соединение разнородных веществ. И найденный в трудах «философский камень» ему теперь ни к чему. Он выбросит его, как ненужную вещь, на свалку. Процесс, один процесс занимает безумца.

Или перед нами все тот же профессор, лишь сменивший поле деятельности. Теперь перед ним не пробирки, а застеленный белоснежной клеенкой операционный стол. В руке у профессора скальпель, зонд, хирургическая пила. Он конструирует новую породу людей. Или делает трепанацию головы, вторгается в мозг, пытаясь докопаться до того, где в человеке скрывается человеческое. Режет, пилит, отбрасывает куски живого мяса и откромсанные кости, стирает со лба, забрызганного каплями крови, крупные капли пота и снова берется за прежнее.

Если от прошлых культур людям остались в

наследство вечные образы Прометея и Дон Кихота, Гамлета и даже Швейка, как символ современной эпохи в пантеон войдет безумный профессор, конструирующий сверхбомбу или сверхчеловека.

И эти рассуждения вполне справедливы. Давно замечено: самые поразительные открытия делаются в сфере, работающей на так называемую оборону (на самом деле имеется в виду наступление). Открытое в других, не связанных с обороной областях и представляющее маломальский интерес тут же засекречивается и отдается под надзор военных.