Джуна. Одиночество солнца

Глаза в пол-лица синего, голубого, зеленого цвета – постоянно используемый прием гротеска – дают некую специфику всего творчества, инопланетный колорит. Романтичность. Возвышенность. Духовность. Обратная перспектива в пространстве ее зарисовок, как на иконе, переворачивает ряд представлений о реальности. Заставляет остановиться. Задуматься. Узнаваемое ее лицо вы тут же видите на портрете ее глазами, глазами художника. Это та же Джуна, но уже совершенно другая энергетическая сущность, по мановению кисти или карандаша обретшая истинную плоть.

Кроме того, Джуна любила изображать себя в рост. Эта черта достаточно распространена у женщин. Все они предпочитают фотографироваться, чтобы видно было новые туфли или босоножки…

У Евгении Ювашевны тоже есть особенности фигуры. Она длинноногая.

Собственная фигура стала для Джуны предметом изображения на полотнах, коих она сотворила более пятисот. Но и в этом она пыталась утрировать, увеличивая не только ширину и величину своих глаз, но и удлиняя ноги (пусть не за счет туфель или другого вида обуви, сознательно нарушая анатомические законы). Ноги получались гипертрофированно длинными. Невероятно и нечеловечески длинными. Остальные пропорции были нормально соблюдены. Джуна ранняя рисует также длинные-длинные пальцы рук. Длинные шеи. Цветы на очень длинных стеблях. Особенность кривизны угла изгибается, как в сжатом телевизоре.

Изучая живопись Джуны, вы сделаете вывод: ее учитель, давший азы рисунка, передал базовую схему построения фигур на полотне, когда сначала изображается контур обнаженной фигуры, затем дописываются одежды, украшения, аксессуары.

Не все начатое Джуна успевала дорисовывать, оставляя людей без одежды, иногда даже без волос, не одетыми. Неоконченными остались не только картины, но и исследования, поэмы, песни…

Для сборников мы перефотографировали около трехсот полотен и рисунков. Главные герои ее картин – она сама и ее сын Вахтанг. Собственно – всё.

На одной есть изображение отца и матери. Еще одна – портрет, написанный на смерть Талькова.

Да. Встречаются редкие деревья и несколько изображений животных и птиц.

Возле центральной фигуры Джуны обычно находятся вспомогательные. Холсты украшаются и множественными символами. Наиболее часто используемые – цветы, цепи, бусы, звезды, космические тела, солнце, луна, свечение, аура, глаза, деревья, корни, реки, дельфины, египетские или ассирийские жрицы.

Всегда аккуратно выписаны оголенные стопы ног и кисти рук. Груди. Нос. Рот. Царственные манеры. Иногда появляются специфическая масонская символика, мальтийский крест, всевидящее око, змеи, кубки, пирамиды, троны или пентаграмма.

О цвете хотелось бы сказать отдельно. Тон лиц ее героинь – потусторонне-инопланетный. Это удается художнице благодаря нанесению нескольких слоев длительной росписи полотна. Сначала Джуна накладывала на грунт рисунок карандашом. Затем она использовала гризайль, когда одной лишь коричневой краской наносила контуры будущих людей. Масляная краска «коричневый темный марс» для этой цели идеально подходила. Тела на холстах – живые и теплые. Но тени наносила она холодные. Голубым ультрамарином. Иллюзия наблюдения над людьми, обладающими «голубой кровью», постоянно преследовала тех, кто любовался ее живописью с самых первых шагов и до последних посещений мастерской.

Небеса – всегда чистые, безоблачные, темная ночь в звездах или голубое небо. Синее море. Красные платья. Красный кадмий. Желтый кадмий. Краски Джуна почти не смешивала.

После всегда старательно, иногда несколькими цветами, выводила имя «Джуна». Обязательно ставила год создания работы, обычно две или четыре цифры. После 2000 года стала ставить три или четыре – «010» или «2015».

Многие болтали о чудодейственном свойстве ее картин. Я относилась к этим сведениям индифферентно. Просто фотографировала. Но однажды пришлось столкнуться с необъяснимым явлением.

Большие полотна зафиксировать на цифре удавалось легко.

Но однажды она попросила снять с шифоньера стопку ватманов с графикой с применением металлизированных ручек, выполненной легкой пастелью.

Вот тут я не поверила своим глазам. Мой верный «Люмикс» начал барахлить. Отказываться от съемки. Непроизвольно выключался, чего с ним не случалось ранее.

По датам определялось, что все эти работы были нарисованы до смерти Вахо.

Причем Вики точно взбесился. Он мешал, лез в кадр, терся с силой о ноги, забирался с лапами прямо на ватманы. Энергетика выбивала четкость, и мутными оказались большинство фотографий.

Из этого я сделала вывод, что все-таки рука Джуны – это рука Джуны. И картины сохраняли ее не изученное до конца наукой биополе. Оно буквально засвечивало снимки.

Стихотворчество. Притчи. Джуна и «Золотое перо Руси»