Джунгли во дворе

Нет, по-моему, тут что-то более сложное и, наверное, поэтичное. Обратите внимание на крылья любой ночной бабочки. Какой изысканный, какой утонченный рисунок, доступный пониманию лишь истинных ценителей! Не чета приторно ярким краскам денниц… Самое же поразительное, что если дневных бабочек видят все и нам очень легко пристегнуть тут учение о видах окрасок, то, простите пожалуйста, я хочу спросить: почему ночные бабочки так красивы? Ну хорошо, некоторые из них, такие, как, например, пяденицы, окрашены так, чтобы замаскироваться на коре березы или другого какого-нибудь дерева. Глядишь, и птица не заметит, когда бабочка на коре весь день неподвижно сидит. Верно. Есть и здесь своя отпугивающая окраска, как, например, «глаза» у ночного павлиньего глаза или гигантской бабочки Атлас. Есть яркие красные или голубые полосы орденской ленты, причем обычно нижние полосатые крылья ее прикрыты верхними серенькими, маскировочными, а стоит птице или кому-то еще дотронуться до сидящей на коре дерева, почти незаметной бабочки, как она тотчас приоткрывает верхние крылья, внезапно «пугая» яркими нижними. Все так. Но вы попробуйте рассмотреть как следует верхние маскировочные. Рассмотрите внимательно пядениц, стрельчаток, некоторых огневок, хохлаток, волнянок, совок. Они ведь очень красивы, хотя и скромны. Есть совка, которая так и называется: божественная. А моли, разряженные как будто бы в цветные меха? Они тоже сумеречные или ночные! Если рисунок крыльев нужен только для маскировки или только для отпугивания, то почему же он так совершенен? Многие же ночные бабочки вообще прячутся очень далеко, например в дупла, где днем их никто не может увидеть. И все же узор их крыльев — образец совершенства. Почему?

И почему они так неудержимо летят на свет?

Простите за самонадеянность, но я придумал свою версию на этот счет. Мне кажется, что ночные бабочки вообще натуры гораздо более тонкие, чем дневные. Они, разумеется, обожают свет — разве можно свет не любить? Поэтому источник света в ночи манит их, притягивает. Слишком тонкие ценители, истинные знатоки, они, однако, не выдерживают вульгарной, ослепляющей щедрости дня. Солнечное дневное великолепие — слишком сильное, убийственно сильное наслаждение для этих светолюбивых натур. Ведь все чрезмерное несет с собой гибель…

Уже упоминавшийся английский ученый доктор Вильямс настолько заинтересовался ночными полетами бабочек, что принялся во множестве вылавливать этих гурманов света в светоловушки, а затем тщательно исследовать их. За четыре года этот отчаянный человек выловил около 450 тысяч бабочек. Ценой такого огромного количества загубленных жизней он установил, например, что самки многих видов летают гораздо выше над землей, чем самцы. Разница уровней полета настолько велика, что можно поставить ловушки таким образом, чтобы ловить одних самок (16 метров над землей). Как же самцы встречаются с самками, зачем вообще нужна эта разница уровней полета?

Так родилась еще одна загадка энтомологии.

Но может быть, самое интригующее в жизни таинственных крылатых созданий — это чрезвычайная, ни с чем не сравнимая чувствительность самца в поисках самки. Поразительным явлением горячо заинтересовался еще Жан-Анри Фабр…

Далее я привожу целую страницу из книги Реми Шовена «Мир насекомых»:

«Подобно тому как самца бабочки привлекает пламя, его привлекает и самка. Он устремляется к ней за несколько километров, находя путь по издаваемому ею запаху. Я несколько раз был этому свидетелем в то время, как искал куколок бабочек. Вспоминаю об одной из них, вылупившейся на следующий же день под колпачком из металлической сетки. Это была самка Сфинкс оцеллата великолепных серых и фиолетовых тонов, превосходная бабочка, застывшая на стенке колпачка. В тот же вечер мое внимание привлек какой-то шорох: об оконное стекло бился только что прилетевший самец серо-коричневой бабочки, крупный, с большими фиолетовыми пятнами. Я в задумчивости смотрел на него перед лицом всех проблем, поднимаемых с виду таким простым фактом.

Мелль высчитал, что самка может привлечь самца с расстояния 11 километров. Эта цифра кажется преувеличенной или по меньшей, мере исключительной. Но совершенно точно установлено, что крупные самцы могут, и при этом очень легко, находить своих самок на расстоянии пяти-шести километров. Ведь известна нам привлекающая пахучая железа, крошечная и притом выделяющая запах, не воспринимаемый человеком. Если предположить, что вся она полностью состоит из одного только сильно пахнущего вещества, то расчет показывает, что раствор этого вещества в зоне радиусом около 10 километров поразителен: получается примерно одна молекула на кубический метр.