Джура

— Джура, когда ты говоришь, думай, кому ты говоришь. В крепости было предательство. Кто мог бы подумать, что Линеза предатель! Ты знаешь, кто эти новые джигиты? Нет, не знаешь. А может быть, Биллял тоже…

— Биллял? Никогда!

— Я говорю: может быть. А ты при всех сказал, что послал человека, и чуть не сказал, что сам идешь. Это секрет. Косой знает, что ты послал человека?

— Знает, — ответил Джура.

— Плохо, — сказал Козубай. — Я ему не верю.

— Он мой друг! — гордо ответил Джура. — Он, может, и был раньше контрабандистом, но меня, своего друга, и наше дело он никогда не предаст: мы в тюрьме сидели вместе, я его знаю. Козубай пожал плечами:

— Ну, слушай внимательно. Предатели рассчитывали на легкую победу и поэтому замки спрятали недалеко. А теперь, Джура, собирайся в путь. Возьми карабин, револьвер, побольше патронов и четыре гранаты. Ты тихо проползешь мимо сторожевых басмачей. Не трогай их, это почти наверняка выдаст твое присутствие, и тебе будет трудно скрыться. Не иди к самой границе. Двигайся напрямик через Алайскую долину. Обратись к первому же отряду любых наших советских войск, будь то пограничники или другие, — тебе помогут. Требуй, чтобы тебя тотчас же везли к старшему командиру, и передай это письмо. Если басмачи тебя поймают, проглоти его. На словах передай вот что. Крепость осаждена басмачами. По-видимому, они рассчитывали быстро взять её и назначили её сборным пунктом для своих сторонников. С каждым часом сюда прибывают люди, по-видимому исмаилиты. Имам Балбак на Памире. Тагай тоже. Крепость сковывает их действия. Я буду держаться до последнего патрона, но патронов мало. Кончатся мука и мясо — будем есть лошадей. Их здесь штук тридцать. Вода есть, и это самое главное, и воду будем экономить. Начальники знают, что надо делать, но не забудь слов: «Крепость связывает значительные силы». Повтори!

Джура повторил и сказал:

— Я проберусь в стан басмачей и похищу Тагая! — И думать об этом не смей!

— Но почему? Почему ты не пошлешь с бумагами кого-нибудь другого? Я должен убить Тагая! Не могу сейчас уйти: он здесь. Понимаешь! Я никуда не уйду. Стреляй меня, руби меня — не пойду! Я ему отомщу… Тагаю одна судьба — моя пуля!

— И этот детский вздор говоришь ты, Джура? Ты молод, но хотел быть среди самых воинственных. Неужели ты до сих пор не понял, что твоя судьба — одна с судьбой всего трудящегося народа? Партия большевиков руководит народом. Каждый советский человек обязан честно выполнять её задания. Великие батыры большевиков меньше всего думают о себе, а все силы свои отдают на борьбу за счастье всех трудящихся. Будь же и ты батыром! Только ты один из джигитов знаешь здешние места. Ты сможешь проползти, как змея, там, где никто не пройдет. Ты меткий стрелок, но слишком горяч. Ты будешь полезнее, если пойдешь за друзьями. То, что ты передашь, — это не просто бумажка. Это может решить судьбу басмачей. Ты выполняешь очень важное дело. Неужели ты окажешься недостойным доверия и я ошибался в тебе?

Джура схватил руку Козубая и крепко её сжал. — Я вырос в дикой пустыне, где были горы и бездны, — сказал Джура. — Первые чужие люди, которых я увидел, были басмачи. Ты знаешь, я их ненавижу, и Тагая больше всех. Больше ты никогда не услышишь от меня необдуманных слов. Это были последние. Обещаю. Скажи мне: я стану комсомольцем?

— Ты будешь комсомольцем, Джура, только… В чем дело? — спросил Козубай у Тага, появившегося в дверях. — Товарищ начальник, вода ядовитая!

— Как — ядовитая? — в изумлении воскликнул Козубай. — Почему ты так думаешь? Кто сказал?

— Чжао напоил из хауза трех лошадей — они подохли! — быстро, задыхаясь от волнения, сказал Таг и замер, ожидая приказа. Козубай вскочил и поспешно вышел из кибитки. Джура устремился за ним.

Во дворе было шумно. Все встревожились и собрались возле мертвых лошадей. Что означает отсутствие воды в осажденной крепости, понимали все. Козубай осмотрел трупы лошадей, дал выпить воды из хауза облезлому коту. Кот подох. Сомнений не было: вода была отравлена. Это сделал враг. Враг был в крепости, среди них. Козубай приказал собрать и снести в свою кибитку всю неотравленную воду во фляжках. Джуре он сказал так: — Мы могли бы прорваться через осаждающих, но нельзя сдать крепость басмачам. Будем держаться. Теперь ты понимаешь, Джура, как тебе надо спешить?

Поздно ночью Джура простился с друзьями, сказав, что пойдет на разведку.

— Куда же ты один? — удивился Саид. — Возьми меня. Но как ни настаивал Саид, Джура отправился один, попросив Козубая позаботиться о Тэке, если тот прибежит. Ночь была темная. Из кишлака, с басмаческой стоянки, долетали крики и ржание лошадей. Огонь больших костров багровым заревом отражался на низко мчавшихся тучах.

Джура бесшумно полз между камнями в направлении северного прохода в горах.