Джура

И вдруг произошла непонятная перемена. На полпути к яку страх оставил его. Возле яка Юрий совсем не чувствовал только что испытанного страха и недоумевал, что же с ним случилось. А вдруг он так же испугается басмачей? Этого не должно быть!

Юрий решил себя проверить и снова полез вверх, и снова все повторилось почти как прежде, хотя сознание Юрия как бы со стороны отмечало все моменты его состояния. И опять в каком-то определенном месте спуска или, вернее, на границе какого-то высотного предела страх исчез. Исчез на полпути к яку. Юрий задумался. Что же могло вызвать эту странную высотобоязнь? Особое влияние радиоактивной породы? Ерунда! Или это болезнь сердца? Но у него здоровое сердце! Вернее всего, это одна из разновидностей горной болезни — тутека: боязнь высоты и пространства. Но как сделать так, чтобы преодолеть эту мерзкую болезнь, превращающую смелого человека в труса?

Этот вопрос так и остался нерешенным, так как надо было не упустить басмачей.

Юрий сел на яка и направил его вниз. До сегодняшнего дня он только поднимался на яке, спускаться ему не приходилось. Вначале Юрий решил, что Тамерлан сорвался и несется вниз, не в силах остановиться, а только старается удержаться на ногах. Як несся по крутизне вниз прямо к пестрому яку, он нырял в сугробах, пронизывая их насквозь, скользил на копытах по каменным плитам и косогорам, прыгал через камни… Внизу он остановился и как ни в чем не бывало принялся пастись.

Юрий слез с яка и чуть было не упал от охватившей его слабости. Снова начала капать кровь из носа. Муса подошел к нему, вынул бутылочку с насвоем, насыпал табак себе под язык и сказал, чтобы то же самое проделал и Юрий — для здоровья.

Порошок насвоя был едкий от добавленного к нему поташа, но головокружение и тошнота исчезли, перестала идти кровь.

— Тебе надо пить свежую кровь киика и сосать насвой, тогда тутек не возьмет, — сказал Муса.

Юрий рассказал о том, где он видел басмачей. Муса сразу оживился.

— Надо кончать! — сказал он. — Туда, где ты их видел, есть только один путь: надо идти против течения по дну реки.

Он предложил подождать и дать басмачам уйти подальше, а ночью напасть врасплох.

Настало время ехать. Муса предупредил, чтобы Юрий при переезде через реку не поднимал ноги из воды на седло.

Юрий уже на собственном опыте знал, что при переправе через бурную реку всаднику нельзя поднимать ноги на седло, иначе произойдет смещение центра тяжести и течение может опрокинуть яка. Они решили снять валенки, чтобы потом надеть их сухими.

Надвинулись тучи. Посыпался снег. Подул ветер, и стало еще холоднее.

Яки не хотели идти в воду, но их заставили. Всадники не вынимали голых ног из стремян. Сначала они почувствовали обжигающий ноги холод, потом страшную боль в ногах и ломоту в суставах. К концу пути они вообще перестали ощущать ступни. Выехав на берег, они пустили яков и начали оттирать ноги снегом. Они так терли ноги, что стала слезать кожа. Наконец ноги обрели чувствительность. Появилась сильная боль. И Юрий не вытерпел. Он вынул остатки записной книжки, и листок за листком они сожгли все схематические наброски местности. Теперь они немного согрелись. Потом надели теплые, шерстяные носки и валенки, поели и отдали две последние пригоршни ячменя якам.

Выехали они в предутренней темноте и ночью достигли ледника. Треск льда пугал животных. Юрий погнал Тамерлана на лед, но Муса сказал:

— Не надо, пусть сами.

Яки сошлись и стали хрюкать, будто совещались, и затем Тамерлан без понукания пошел вперед. Он опустил морду к снегу и сопел, обнюхивая путь. Следом за ним двинулся пестрый як. На полпути через ледник Тамерлан лег, и теперь Пестрый пошел вперед, а за ним последовал Тамерлан.

На другой день утром они заметили басмачей совсем близко. Ночью, когда бандиты расположились на ночлег, Юрий, взяв гранаты, направился по крепкому снежному насту к басмаческой стоянке. Он шел медленно и подолгу отдыхал. Наконец подошел к узкой, но глубокой пропасти; по ту сторону ее были басмачи. Их следы вели через снежный мост, образовавшийся, очевидно, от упавшей здесь недавно лавины. Юноша, с трудом удерживаясь на этом скользком и узком мосту, переполз его. Ему оставалось пройти совсем немного, но его остановил собачий лай. «Вот черти, пса держат!» — подумал Ивашко и, прячась в тени, за сугробами, вернулся обратно.