Джузеппе Бальзамо (Части 4, 5)

Маршал рассказал ему все, ничего не утаив.

— Значит, удар отражен? — спросил секретарь.

— И да и нет, Рафте; рана оказалась несмертельной; но у нас есть в Трианоне кое-что получше, и я сожалею, что не посвятил себя этому целиком. Мы гнались за двумя зайцами, Рафте… Это безумие…

— Почему же, если поймать лучшего? — возразил Рафте.

— Ах, дорогой мой, вспомни, что лучший всегда тот, который убежал, а ради того, чего у нас нет, мы готовы пожертвовать другим, то есть тем, что держишь в руках.

Рафте пожал плечами, хотя герцог был недалек от истины.

— Вы полагаете, — спросил он, — что господин д’Эгильон выйдет из этого положения?

— А ты полагаешь, что король из него выйдет, болван?

— О! Король всюду отыщет лазейку, но речь идет не о короле, насколько я понимаю.

— Где пройдет король, там пройдет и графиня Дюбарри, ведь она держится поблизости от короля… А где пройдет Дюбарри, там пройдет и д’Эгильон… Да ты ничего не смыслишь в политике, Рафте!

— А вот метр Флажо другого мнения, монсеньер.

— Ну, хорошо! И что же говорит метр Флажо? Да и что он сам за птица?

— Он прокурор, ваша светлость.

— Что же дальше?

— А то, что господин Флажо утверждает, будто король не выпутается.

— Ого! Что может помешать льву?

— По-моему, крыса, монсеньер!..

— А крыса — это метр Флажо?

— Он так говорит.

— И ты ему веришь?

— Я всегда готов поверить прокурору, который обещает напакостить.

— Посмотрим, что может сделать метр Флажо.

— Посмотрим, ваша светлость.

— Иди ужинать, а я пойду лягу… Я совершенно потрясен тем, что мой племянник больше не пэр Франции и не станет министром. Дядя я ему или нет, Рафте?

Герцог де Ришелье повздыхал, а потом рассмеялся.

— У вас есть все, чтобы стать министром, — заметил Рафте.

XCVIII

ГЕРЦОГ Д’ЭГИЛЬОН ОТЫГРЫВАЕТСЯ

На следующий день после того, как Париж и Версаль были потрясены новостью о грозном решении парламента, когда все только и ждали, что же последует за постановлением, герцог де Ришелье отправился в Версаль и продолжал там вести привычный образ жизни. Рафте вошел к нему с письмом в руке. Секретарь обнюхивал и взвешивал на руке конверт с беспокойством, которое немедленно передалось хозяину.

— Что там еще, Рафте? — спросил маршал.

— Что-то малоприятное, как мне представляется, ваша светлость, и заключено оно вот здесь, внутри.

— Почему ты так думаешь?

— Потому что это письмо от герцога д’Эгильона.

— Ага! От моего племянника? — спросил герцог.

— Да, господин маршал. Выйдя из кабинета короля, где заседал совет, лакей подошел ко мне и передал это письмо. И вот я так и этак верчу его уже минут десять и никак не могу отделаться от мысли, что в нем какая-то дурная новость.

Герцог протянул руку.

— Дай сюда! — приказал он. — Я храбрый!

— Должен вас предупредить, — остановил его Рафте, — что, передавая эту бумагу, лакей хохотал до упаду.

— Дьявольщина! Вот это действительно настораживает… Все равно давай! — сказал маршал.

— Он еще прибавил: «Господин герцог д’Эгильон советует господину маршалу прочесть это послание незамедлительно».

— Боль, ты не заставишь меня сказать, что ты зло! — вскричал старый маршал, твердой рукой сломав печать.

Он прочел письмо.

— Эге!.. Вы изменились в лице, — проговорил Рафте, заложив руки за спину и наблюдая за герцогом.

— Неужели это возможно? — пробормотал Ришелье, продолжая читать.

— Кажется, это серьезно?

— А ты доволен?

— Разумеется, я вижу, что не ошибся.

Маршал перечитал письмо.

— Король добр, — заметил он через мгновение.

— Он назначил господина д’Эгильона министром?

— Еще лучше!

— Ого! Так что же?

— Прочти и скажи свое мнение.

Рафте в свою очередь стал читать письмо. Оно было написано рукой герцога д’Эгильона и содержало в себе следующее:

«Дорогой дядюшка!

Ваш добрый совет принес свои плоды: я рассказал о своих неприятностях дорогому другу нашего дома, госпоже графине Дюбарри, а она довела их до сведения его величества. Король возмутился насилием, учиненным господами из парламента надо мной, человеком, честно исполнявшим свой долг. Сегодня же его величество отменил решение парламента и предписал мне продолжать носить звание пэра Франции.

Дорогой дядюшка! Зная, какое удовольствие Вам доставит эта новость, посылаю Вам снятую секретарем копию решения его величества, принятого на сегодняшнем совете. Вы узнаёте о нем раньше всех.