Дзинрикися

Анна(перебивает). Не надо! У меня «черепица» крепкая. Мои родители об этом позаботились: заставляли не кредитки коллекционировать, а развивать память. (Саше). Я помню, как ты подошёл ко мне первый раз в университете и спросил, можно ли со мной пообщаться. Я поинтересовалась: (Говорит с тогдашней интонацией.) «На какую тему вы мне предлагаете общаться с вами?» Ты сказал, что только что защитился по математике и готов пообщаться со мной на математические темы, но там много формул… Я помню тот вечер и ту ночь… И никогда не забуду!.. Но там был другой человек. Наверно, это я виновата, что ты стал таким. Когда я вошла в твою жизнь, всё поменялось… В тебе поселилась суета. Ты всё искал, где бы можно было заработать, чтобы жить как все… А зачем нам было жить как все? Чтобы потерять друг друга? Потом ты пошёл в этот банк. Я видела, как ты мучился в этом проклятом банке. Я тебя не толкала, не заставляла уйти из науки, я сама пошла преподавать в элитную гимназию, учить вот таких, как она, я забросила свою диссертацию. И тоже, чтобы жить как все. Тебя же выворачивало, оттого что приходилось постоянно лгать. Я помню, ты пришёл ко мне весь в пятнах и сказал: «Они открыли новое направление в науке, – теперь моя специальность не высшая, а низшая математика. Я был учёный, а стал слепым: закрываю глаза на всё. На всё!» Ты напился тогда. Я тоже напилась, чтобы быть с тобой, чтобы тебе не было так больно одному… Ты говорил, и я эти слова запомнила: «Законы математики в такой стране, как наша, отличаются от законов математики, признанных остальным миром…» Но я сейчас подумала – и моральные тоже отличаются. Люди страшные стали… И ты тоже теперь, как все – страшный. И я теперь, как все, страшная… И у нас теперь не высшая, и даже не низшая математика, – никакая!..

Лена(Вадику). О чём они говорят?

Вадик. Леночка, в данном случае это не важно, – главное, что они говорят.

Саша. Ты знаешь, Анна, я думал о том же, когда остался один на прудах. О том же!.. Мы мыслим одинаково. Анна, я тебя люблю, и если тебя у меня не будет, останется ноль… Остальное было ошибкой. Ошибкой. Я думал: доберу ещё немного, прибавлю, потом ещё прибавлю… А в результате – ничего… Я сегодня разговаривал с двумя согражданами у памятника Грибоедову, они мне всё объяснили. Есть, известный всем ещё из арифметики, знак плюс. Один из моих собеседников назвал этот знак крестом…

Анна. Да, Саша, крест.

Саша. Если между двумя положительными числами ставишь плюс, сумма обязательно увеличится на то число, которое стоит после креста. Но если приглядеться внимательно, то знак плюс – как мне сегодня объяснили – состоит из двух минусов, крестообразно расположенных. Закон звучит примерно так: сколько бы ты не прибавлял – сумма всё равно получится меньше. Это и есть наш крест, наш феномен – отсутствие результата. То есть результат сложения получается, как если бы ты не складывал, а отнимал. Я прибавлял и прибавлял, но всё равно оказался в страшном минусе…

Анна. Это из-за меня. Я, видимо, твой крест. Жалкая учительница из учительской семьи. Я ничем не могу помочь тебе. Может, тебе остаться с ней? Смотри, как она тебя слушает! А я уже научилась считать…

Лена. Ну просто топчет ногами Ленку!

Анна. У неё, наверно, другие возможности. Это ведь главное у вас, у мужчин, – стартовые возможности! Вы все хотите стартовать под прямым углом. Обязательно под прямым, только вверх!.. А кто там копошится внизу – кому это важно? Зато вы наверху! Вы в плюсе!.. Когда люди начнут вокруг дохнуть, опять понесут к метро продавать последнюю банку огурцов, вы всё равно будете в плюсе!.. Расставите охрану у своих кабаков – и будете в плюсе! Вы покупали, всё что могли и всех, кого могли, – вы в плюсе! Важно стартовать и не останавливаться!.. Вот и ты наконец стартовал…

Лена. А она у тебя комиссар!

Анна. Конечно, кому сейчас нужна такая обуза, как я, с больными родителями!.. Ты знаешь, Саша, какими дети могут быть жестокими? Я тебе не говорила, но сейчас скажу: мне в этом лагере дали кличку «серая мышь» …

Лена. Ну вот и до мышей договорились.

Анна. Я была раздавлена. Конечно, стало так обидно! Потом я подумала: неужели я, действительно, такая «серая». Серая, никому не нужная, на ком не останавливается взгляд… даже у кота… Разве можно с таким ощущением жить женщине? Тогда я сказала себе: нет, я не хуже других. Меня любят, меня выделяют из миллионов других женщин, у меня есть мой Саша… самый умный, самый честный… такой близкий, такой нежный, такой родной… И я воскресла! Я покрасила волосы…

Лена. Теперь тебя зовут «белая мышь».