E=mc2

«Решить, следует ли нам организовать второй рейд или не следует, должен был я, — десятилетия спустя вспоминал он. — Решение было тем более трудным, что сам я, чем бы ни закончился этот второй рейд, остался бы в безопасности, в Лондоне, и потому мне представлялось, что никакого права посылать еще 30 человек на верную смерть я не имею…

Я говорил себе: мы уже решили — до трагедии, постигшей первую группу, то есть руководствуясь разумом, а не чувствами, — что завод по производству тяжелой воды должен быть выведен из строя; что жертвы во время войны неизбежны и что, если мы были правы, посылая первую группу, то, вероятно, будем правы, послав и вторую».

На этот раз для выполнения задания были отобраны норвежцы — шесть перебравшихся в Британию добровольцев. Один был водопроводчиком из Осло, другой обычным механиком. Документы того времени наводят на мысль, что британцы не питали большой уверенности в том, что норвежцам удастся добиться успеха там, где потерпели неудачу три десятка первоклассных воздушных десантников. Например, вопросу о том, как они будут уходить после выполнения задания, внимание уделялось самое минимальное. Но что оставалось делать? Тяжелая вода отправлялась в Германию во все больших количествах, работы в Лейпциге продолжались; можно было ожидать и того, что вскоре к ним подключится «Вирусный дом».

Шестеро норвежцев прошли лучшую, какую только можно было организовать, подготовку — для ее завершения их поселили под Кембриджем, в прекрасном конспиративном доме на территории готовившего разведчиков и диверсантов «Специального тренировочного лагеря № 61», здесь им предстояло дожидаться наступления ясной погоды. Они обзавелись веселыми подружками-англичанками, с которыми время от времени обедали в Кембридже. Затем, в феврале 1943 года от метеорологов поступили благоприятные прогнозы, и дом вдруг опустел.

Спрыгнув с парашютами над Норвегией, они встретились с передовым отрядом, состоявшим еще из нескольких норвежцев, которые всю зиму ожидали их в уединенных сельских домах. Все вместе они пересекли на лыжах страну и несколько недель спустя — в воскресенье, в 9 часов вечера — достигли Веморка.

«С горы мы впервые увидели наш объект, стоявший ниже нас, по другую сторону ущелья… Это огромное здание походило на средневековый замок, построенный в самом недоступном месте и защищаемый отвесными расщелинами и реками.»

Так завершилось то, что начиналось в виде спокойных размышлений Эйнштейна: горстка вооруженных норвежцев, задыхавшихся после проделанной ими по глубокому снегу дороги, смотрела на залитую в ночи светом крепость. Им было ясно, почему немцы поставили здесь лишь небольшую охрану. Попасть на завод можно было только по единственному подвесному мосту, перекинутому через непреодолимую каменную расщелину глубиной в несколько сот футов. Охрану моста, возможно, и удалось бы, несмотря на ее укрепленные огневые позиции, перебить, открыв шквальный оружейный огонь, но, если бы это произошло, немцы просто начали бы убивать местных жителей. И обе стороны это знали. Когда годом раньше на острове Телавааг был обнаружен радиопередатчик, немцы сожгли все дома и суденышки острова, а всех его женщин, детей — и, разумеется, мужчин, — отправили в концентрационные лагеря. Такого исхода операции находившийся в Лондоне Джонс, вероятно, не принял бы, — девятеро норвежцев, смотревших сейчас на завод, не приняли бы его наверняка. Однако это вовсе не означало, что им придется уйти ни с чем. Они знали о другом ведущем внутрь завода пути.

На полученных воздушной разведкой и затем сильно увеличенных в Англии фотографиях один из членов команды, Кнут Хаукелид, заметил в расщелине, немного в стороне от завода, небольшое скопление растительности. «Там, где растут деревья, может пройти и человек» — сказал он. И теперь другой член команды провел рекогносцировку, подтвердившую это. Они начали спускаться, проклиная свои тяжелые рюкзаки, в расщелину, потом перешли реку, из-подо льда которой зловеще просачивалась вода, а потом, снова кляня рюкзаки, стали подниматься к заводу. Поскольку ни один из них разочаровывать других не хотел, каждый постарался одолеть подъем по возможности быстро, и эта спешка вскоре их измотала.