Е.Н. Отт и Ехидна

Марина рыдала до ночи, и потом рыдала бы, но Алексис плюнул на всё да и подлил ей сонного зелья. Вредно для ребёнка?

Ну уж как получилось. Мать в истерике для малыша ещё вреднее будет.

И только поздно ночью, когда они ехали домой, Алексис заговорил:

– Фели, ну это – жуть!

– Определённо. Знаешь, и жалко её, и стукнуть хочется…

– Ладно уж тебе, девчонка просто маленькая ещё…

– Девчонка маленькая, а эгоизм огромный. Ты её крики слышал? Ей не бабушку жалко было! Она спросила, что с той случилось?

– Эммм… нет!

– Вот! Её не бабушка волновала, а то, что она одна осталась! Понимаешь?

– Ну… маленькая ведь ещё, глупая…

Фелиция покачала головой. Она отлично помнила, как четырёх лет от роду утешала мать. С отцом случилась беда, лекари опасались за его жизнь… Фели тогда и решила стать лекарем. Чтобы точно-точно помогать в таких случаях!

Но это БЫЛО! И Фели понимала, что матери плохо, что бабушке плохо, что мама младшего братика ждёт, что о ней позаботиться надо… всё у них хорошо получилось, отца спасли, и родители вместе счастливы, но Фели помнила. Она думала не о себе, а о матери и брате, о бабушке и дедушке, которым тоже плохо будет… вот сначала бы их вытащить, а потом и сама Фелиция справится.

А Марина – только о себе.

Не что с бабушкой, что с похоронами, что я могу сделать, нет! Вместо этого рефреном звучит: ах, я бедная, несчастная, осталась одна, что мне теперь делать…

Про литту Яну вообще никаких вопросов. Хотя бабушка сама едва не померла от такого афронта, а об этой дурище подумала! Вот ведь… заразочка!

Фелиция определённо не одобрила Марину. Но если Алексис не об этом, то о чём?

– Я о спектре. Ты знаешь, я лекарь не из худших…

А если по правде – то и из лучших!

– Алексис, не прибедняйся. Что ты хочешь мне сказать?

– Фели, мне кажется, что она носит хоть и аристократку, но девочку. Спектр похож… совместим. Но при родах стопроцентно возникнут осложнения. Если доверяешь моему опыту – двести процентов за проблемы! Нюхом чую.

– Твоему нюху я верю. Теперь бы прикинуть, чем это всем нам грозит.

Алексис был согласен.

– Подумай сама. О том, о чём не говорят вслух.

Фели и подумала.

Да, это аристократические заморочки.

Девочка. Сильная. Но наследовать род она не сможет, потому что должна выйти замуж. Или получится хранительница крови, или, если найдется Евгений… вот тут и начинаются вопросы.

Был бы мальчик – вопросов нет, спасать будут в первую очередь мальчика, потом уже мать.

Девочка – не наследница. Спасать будут ту, на кого укажут… кто должен указать? Евгения нет. Король? Он может. В таком случае выбор очевиден, спасать опять-таки будут ребёнка.

А у литты Яны долг жизни. И как это обойти? Если Алексис заговорил о проблемах?

– Их можно как-то избежать?

– Полноценный алтарный брак, постоянная подпитка женщины, причём отцом ребенка, его же присутствие на родах, да и сами роды в алтарном зале…

Фелиция едва не взвыла.

Надо искать Евгения Н. Отт!

Надо, срочно, НАДО!!! Только так бабушка сможет выжить! Нет-нет, литта Яна ни слова не скажет, она для этого слишком любит Фели и винить её ни в чём не будет. Но Фелиция совершенно не собиралась раньше времени отпускать за грань близкого человека, ещё и из-за таких пустяков! Может она что-то сделать? Она и невозможное сделает! Да и неоплаченный долг потом может перейти на кого-то из рода… ну уж – нет! Надо его закрывать как можно скорее!

Только вот – как?

Алексис погладил её по руке.

– Я могу познакомить тебя с одним специалистом. Очень своеобразный человек, но, если вы найдете с ним общий язык, он что угодно сделает. Этакий полубезумный гений…

– Познакомь, пожалуйста, – решительно сказала Фели.

Ради бабушки она и гения в бараний рог свернёт, и из барана гения сделает… это – её семья! И лучше не становиться у Фелиции на пути. Переедет – не заметит.

Если бы литта Яна её сейчас увидела – слёзы бы потоком полились. Так в эту секунду Фелиция была похожа на своего деда… кровь – она всегда сказывается.

Россия

– Это – ОН?

Евгений изображал не просто енота – он изображал енота-аниме. Это когда совершенно кавайная няшка. А что эти няшки даже космический корабль на молекулы разобрать могут – так это мелочи.

Инна с сомнением оглядела очень гламурного енота.

Марта сегодня поразвлеклась, а потому у Евгения на хвосте был большой голубой бант на резинке. И несколько прядей покрашено голубой тушью для волос. Он же мальчик!

– Он самый.

– Симпатяга какая. А погладить точно можно?

– Мо-на, – от всей души разрешила Марта.

Евгений стерпел и в очередной раз подумал, что давно уже стяжал мученический венец, но кто ж его выдает енотам?

– Очаровашка! Просто пуся и лапочка!