Е.Н. Отт и Ехидна

Акушер он, безусловно, хороший, но при ведении беременности у литт надо принимать во внимание очень многое, к примеру – магические потоки. Совместимость, резонанс…

Так что из объемистого саквояжа на свет появлялись не только гинекологические инструменты, но и пирамидка для настройки, хрустальный шар, который считывал спектр, устройства, которые, на взгляд Марины, были больше всего похожи на клубки проволоки с прицепленными туда драгоценными камнями… не учили её на медика! Не учили, и всё тут!

Медицинский осмотр был достаточно мягким.

– Физиология в порядке, ребёнок развивается хорошо, состояние его нормальное. Состояние матери соответствует сильному токсикозу.

Это Марина и так знала. Вот ещё – открытие!

– А вот в магическом плане всё не так радужно, – расстроил её литт Реми. – Вот, смотрите, литта, ваши цвета спектра и цвета спектра вашего ребёнка решительно не совпадают. Вы носите очень сильного малыша, и его сила определённо несовместима с вашей, родовой.

Марина и сама видела. В её спектре преобладали зелёные тона, в спектре ребенка – оранжевые и алые. Аристократ.

– Из поместья вам вообще отлучаться никуда нельзя. В идеале – находиться рядом с алтарем, получать подпитку от мужа… м-да… – Алексис прикусил язык. – Ну хотя бы в алтарном зале и не менее трёх часов в день.

– Трёх часов?! – ужаснулась Марина.

Фелиция подняла брови:

– Что в этом такого ужасного?

Марина замялась.

Даже если бы открылся доступ к алтарю, кто её туда допустит? Она же не Отт! У Маркуса и прав таких не было… в кодексе прописано чётко. В зал, к родовому алтарю, могут приходить только члены рода. А ещё алтарь закрылся и ради неё не откроется.

Фелиция сдвинула брови.

– Так… я поняла. Но в принципе не надо даже прикасаться к алтарю и видеть его. Нам будет достаточно и близости. Где колокольчик?

И женщина решительно вызвала прислугу.

– Литта Виран, – дворецкий поклонился. Внучку литты Яны он знал, уважал и рад был видеть в любое время.

Да и Евгений с ней дружил, кстати. Эх, и что ему не жилось спокойно? Такая партия пропадает! Пропадала, вышла себе Фелиция замуж, и счастлива, а мог бы и хозяин на ней жениться. Тогда бы в доме вот это, бледное, и не завелось.

– Тилл Петер, скажите, кто может открыть для Марины алтарный зал рода Отт?

Ответ Петер отлично знал.

– Только муж, литта. Или глава рода, когда вернётся.

Фелиция сдвинула брови.

– Мы с литтом Алексисом обследовали литту Марину. Поймите меня правильно, Петер, я не хочу подвергать сомнению ваши слова, но надо что-то делать. Марина носит ребенкааристократа, это очень сильный ребёнок, а она его может просто не выносить до конца. А если это ребёнок Евгения? Малышу придется погибнуть из-за всяких глупостей? Я не согласна!

Аргумент получился серьёзным.

– Что вы предлагаете, литта?

– Может быть, возможно как-то устроить литту хотя бы на пару часов в день рядом с алтарным залом? Для алтаря этого достаточно, он сможет подпитывать ребёнка, а литта будет себя лучше чувствовать.

Петер задумался.

Ох, с каким бы удовольствием он выкинул гадкую девицу из дома! Но – нельзя. Распоряжение его величества. Кто её знает, от кого Марина носит ребёнка, но это всё равно Отт. Просто неясно, из какой ветки.

И хозяин пропал…

– Я могу приказать поставить диванчик неподалеку от алтарного зала. Буквально в соседней комнате. Будет ли этого достаточно?

– Вполне, – кивнула Фелиция. – Марина, вам надо будет проводить там не менее двух-трёх часов.

– Я буду проводить.

– Вот и замечательно. У вас есть знакомая сиделка?

– Нет…

– Тогда я распоряжусь, и сиделку пришлют из госпиталя. Она опытная и умная, справится с вашим сложным положением, она такое уже видела.

– А сколько это будет стоить?

– Литта Яна Рейнард уже всё оплатила, – Фелиция не лгала. Бабушка и правда распорядилась, если что понадобится, сделать. Не такая уж большая сумма для Яны Рейнард – оплата услуг сиделки. А вот для Марины это серьёзное благодеяние. Может и ей жизнь спасти, и ребёнку, это же беременность, при ней всякое случается.

– Благодарю вас. – Марина и не подумала отказываться. А почему нет?

С её точки зрения, все были ОБЯЗАНЫ о ней заботиться. Всё нормально.

Фелиция набрала воздуха в грудь.

– Марина, у меня для вас есть плохая новость.

– К-какая?

– Ваша бабушка. Она умерла.

Вот как такое скажешь человеку? Тем более вежливо и аккуратно? Это как мягко стукнуть кирпичом по голове, не иначе.

– Б-бабушка?!

Марина ушла в глубокий обморок.

Алексис печально вздохнул и потянул из саквояжа нюхательную соль. Придётся привести девчонку в чувство и посидеть с ней. Хотя бы пару часов.

Правда, пары часов не получилось. Задержаться пришлось до поздней ночи, уже и Маркус успел явиться, и сиделка давно расположилась в отведённых ей покоях, и даже тилл Петер отчитался об установке диванчика в нужном месте…

Марина рыдала, билась в истерике, кричала, звала бабушку, пыталась подняться с кровати и пойти… куда?

К бабушке, конечно.

А толку?

Фелиция удерживала её, объясняя, что нельзя, что если она встанет, ей будет плохо, что из поместья ей и вообще дороги нет, если она от алтаря отойдёт, ей же хуже будет!

Бесполезно!