Э(П)РОН-6

— Если припечёт — ещё как посмеют! — заверил я. — А припечёт обязательно, если мы добьёмся своего. Существует большая вероятность, что в случае поражения Геннадий Спиридонов начнёт действовать по принципу «так не доставайся же ты никому». Это вполне укладывается в его психотип.

— Хорошо, я тебя услышал, Алекс.

— Я на вас надеюсь, Дэвид. И не подставляйтесь под удар лично. Я вас прошу, сэр.

— Интересно, как это возможно при массированной атаке на станцию?

— Вы же прекрасно понимаете, что это крайность, — поморщился я. — Я вообще-то о другом. Мы относительно недавно вскрыли на Картахене обширную шпионскую сеть Спиридоновых, но я уверен, что под колпаком не все агенты. Выводы делайте сами.

— Хм… а вот это уже серьёзно, Алекс.

— Так а я о чём, сэр!

«Горячая» фаза конфликта ещё нескоро, если вообще состоится, а вот война «тайная» начнётся в ближайшие часы, если уже не началась. И это нормально. Саботаж, диверсии, похищения, прямые убийства ключевых фигур, забастовки в диапазоне от «итальянской» до мятежей с погромами… короче, нормальная цивилизованная жизнь. Разве что накал повысится, да количество инцидентов по сравнению с повседневностью зашкалит. И снова повторюсь — везёт Деррику. Он из числа «вольных», не связан сословными предрассудками, с кланом Завьяловых напрямую не связан, пост в Корпорации в его случае всего лишь «один из», поэтому есть пространство для манёвров. А профсоюз и вовсе стопроцентная отмазка даже в случае применения самых крайних ответных мер. На это, собственно, и надежда.

— И ещё, мистер Деррик, — оторвался я от размышлений, — не стесняйтесь в средствах. Я вас очень прошу.

— А тебе это зачем, Алекс?

— Видите ли, мы с Германом Завьяловым пытаемся реализовать довольно сложную и многокомпонентную стратегию защиты… пока без подробностей, просто следите за новостями. И вам в ней отводится значимая роль. Если кратко, клан Завьяловых начинает информационную кампанию по дискредитации Спиридоновых как прямого агрессора. Работать собираемся в суде и СМИ, будем формировать у общественности образ Завьяловых, как подвергнувшегося немотивированной агрессии, но миролюбивого и законопослушного клана…

— Очень смешная шутка! — ухмыльнулся Деррик. — Герман Завьялов — миролюбивый и законопослушный? Тогда я бретонская балерина!

— Нам больше ничего не остаётся, сэр. Любым другим способом выиграть время не получится.

— Хм… пожалуй, может сработать, — признал Дэвид после короткого раздумья. — Но я вижу в вашем плане слабое место: а как такое поведение Завьяловых воспримут остальные кланы? Очень уж это со стороны смахивает на слабость.

— Это тоже нам выгодно, сэр. Чем больше найдётся претендентов на наши активы, тем выше шанс, что они передерутся между собой, прежде чем примутся за нас.

— А вот это уже просто гомерически смешно! — расхохотался Деррик. — Алекс, признавайся, твоя задумка?

— Ну да…

— Молодец! Будет любопытно понаблюдать за развитием событий.

— Наблюдайте, сэр. Вашего вмешательства в судьбу Завьяловых не требуется. Но вот о Картахене позаботьтесь. И отвечайте на любые поползновения предельно жёстко. И было бы очень неплохо эти ответы освещать в прессе, и как можно шире.

— Хм… ты хочешь использовать ситуацию на Картахене как противовес событиям на «Савве Морозове» и в остальных владениях Завьяловых?

— Именно. У вас развязаны руки, но вы неотъемлемая часть Корпорации. А Корпорация и клан Завьяловых с некоторых пор практически единое целое. Думаю, у всех заинтересованных сторон хватит ума сообразить, что это предупреждение.

— Я тебя понял, Алекс. Сделаем, как ты просишь. — Деррик усмехнулся какой-то своей мысли. — Не завидую я Герману Завьялову. Изображать невинную жертву при его-то характере!

— А мне кажется, что это достойно уважения.

— Даже спорить не буду, Алекс. Особенно если он и впрямь умудрится отыграть роль в полном объёме.

— При определённой удаче должен.

— Вот что мне в тебе всегда нравилось, Алекс, так это вера в лучшее. И уверенность в собственных силах.

— Это вы меня сейчас похвалили, Дэвид?

— Ну, типа того, — подмигнул мне Деррик. — Знаешь, была когда-то давно, ещё на Земле, некая философская концепция, которая полагала движущей силой истории отдельную личность, наделённую определёнными качествами.

— Вы про пассионариев? — уточнил я. — Не, это не про меня. Не дотягиваю.

— Ты сам себя недооцениваешь, Алекс. Во все времена у всех народов находились такие вот…

— Баламуты?

— Нет, скорее… беспокойные люди, так скажем. Неудовлетворенные размеренным течением жизни. Те, кому хотелось чего-то большего… Колумб тот же. Примеров тому не счесть.

— Опять вы пальцем в небо попали, сэр. Думаете, Колумбом двигало стремление изменить мир? Он всего лишь хотел денег. Жажда наживы, и только она. А всё остальное — удачное стечение обстоятельств. В вашем примере гораздо удачнее бы выглядели революционеры.

— Ну уж нет! Копни любую предреволюционную ситуацию, и моментально упрёшься в экономику, то бишь в те же деньги. И чем это отличается от жажды наживы Колумба?

— Значит, всё в нашей Вселенной завязано на материальные блага.