Э(П)РОН

Камбуз порадовал сильнее. Я и не подозревал, что успел столько всякого-разного на «Кэрриер» натащить! Чего тут только не было! Полный спектр пищевых изысков, доступных на космической станции — консервы, консервы, консервы, полуфабрикаты. Вода. Напитки — кофе, чай и многочисленные производные с различных аграрных планет. Напитки покрепче — водка, виски, коньяк… вино. И зачем мне столько?.. Все-таки не изжил я в себе старые барские привычки — ни в чем себе не отказывать. Зашел в супермаркет и увидел солидную бутыль? Ха! Не вижу причины не взять. Мажор, блин! И прокололся, кстати, именно на этом — не подумал, что хоть и значительная, но далеко для меня не критичная сумма (настолько не критичная, что можно постоянно при себе держать) для очень многих станет реальным мотивом преступления. Так и получилось… долбанный Айвен! Спокойно, Алекс, спокойно… могло быть и хуже. Куда еще? Да грохнули бы, и все. Или Готти сообразил, что вряд ли человек стал бы с собой таскать такие деньжищи, если бы у него не было еще как минимум столько же в заначке. Какой заначке? Секретной, вестимо. Которую только пытками и выбьешь. Клиент — вот он, готов к употреблению. Свидетелей нет. Ни в чем себе не отказывайте, мистер Готти! Так что еще легко отделался. Впрочем, мажором от этого быть не перестал. Хотя спасибо, спасибо, старый я, ты очень сильно помог… если не шиковать и подойти к вопросу питания рационально, пожалуй, что и пару месяцев протяну… неплохо, в общем. Но это единственное, что неплохо. Все остальное — труба.

И знаете, что самое странное? Мне все происходящее не то, чтобы нравилось, но… не претило, так скажем. После того щелчка в голове я с удивлением осознал, что воспринимаю текущую ситуацию как еще один вызов. Самый серьезный за всю жизнь, но все-таки вызов. Не как смертельную опасность, не как абсолютный тупик, принуждающий к суициду, а как повод проявить себя. И доказать. Что? Не важно. Кому? Тем более пофиг. Значение имел лишь сам факт доказательства. Очень забавное ощущение, доложу я вам…

— Ну, хоть что-то хорошее, — хмыкнул я, рухнув в кресло рядом с обеденным столом — естественно, складным и насквозь пластиковым. Никакой другой мебели я на «Кэрриере» так и не завел. Выудил из вазочки шоколадный батончик с орехами — откуда-то из Протектората Дойч, по определению вкусный — содрал обертку и отхватил порядочный кусок. — Сладкое сейчас как раз в тему… мозг простимулировать… просыпайся, думалка!

И думалка таки проснулась: за следующую четверть часа я родил более-менее вменяемый план, включавший первым пунктом борьбу за ресурсы — отключить все лишнее и заблокировать все ненужные помещения, откачав из них воздух; а вторым — попытку реанимации центрального вычислителя корабля. Причем банальный бэкап по понятной причине отметался сразу — нужно было сохранить в неприкосновенности софт прыжкового генератора, иначе торчать мне в «никогде» целую вечность. Нет координат — нечего обнулять для возвращения в точку А. Как-то так. И это проблема, но при должном старании и усердии вполне решаемая — через что-то подобное я уже проходил, когда софт генератора потрошил и писал интерфейс для пульта. А ведь всего пару месяцев назад такая задача показалась бы мне неразрешимой просто в силу отсутствия опыта.

— Ну что, Алекс, пожрал? Молодец! А теперь ноги в руки и пошел. «Мозг» сам себя не распотрошит!..

Действительно, «мозг» сам себя не распотрошил. Зато это сделал я, убив, по самым скромным прикидкам, с неделю чистого времени. По крайней мере, мне так показалось — потом-то выяснилось, что чуть более пяти суток… Поскольку на «Кэрриере» я оказался в гордом (а на самом деле глупом) одиночестве, то и надобности под кого-то подстраиваться или отслеживать суточный цикл попросту не было. Вот я и не отслеживал, функционируя в режиме «по потребности»: живот свело — пора пожрать; глаза слипаются — спать, и без разговоров. Ну, за гигиеной еще следил — мало радости заполучить обширные потертости на коже или еще что похуже. Опять же, механизм воздействия подпространства на человека при длительном в нем пребывании не изучен ввиду полного отсутствия такой возможности. Я, можно сказать, первопроходец. Если, естественно, каким-то чудом умудрюсь выбраться.