Eat you alive (СИ)

— Чонгук никогда не знал, что такое любовь. Его папа слишком рано погиб, а всю злость от потери он перенаправил на Муна. А я её никогда ему и не выдавал, я не умею особо, всю жизнь работал, вечно в хлопотах. Чонгук привык любовь брать, но сам её не дарил, а потом появился ты. Я надеюсь, ты дашь мне шанс, начать наши отношения заново. И кстати, теперь тебе надо начать беспокоиться, у тебя очень сильный конкурент, — смеётся альфа показывая взглядом на резко притихшего и внимательно слушающего дедушку малыша.

— Он ещё не рычал на тебя? — к ним подходит Чонгук и передаёт отцу бокал его любимого коньяка. — Он на всех порычать успел, только с Тэхёном заигрывает.

— Тэхёна дети почему-то любят, — улыбается Дживон. — Кстати, надо ведь детскую кроватку купить, надо няню выбрать, да столько всего надо, — вдруг подскакивает с места мужчина.

— Тихо-тихо, всё сделаем, — успокаивает отца Чонгук и просит сына на руки, но тот и ему отказывает.

— Вы ведь здесь останетесь, с нами жить будете? — с надеждой спрашивает у них Дживон.

— Думаю, Юнги будет лучше у себя в доме, но обещаю, буду привозить малыша, и ты можешь приезжать, когда хочешь, — тепло улыбается отцу Чон.

— Но здесь Мун, он бы помогал и потом… — настаивает Дживон, отказываясь верить в то, что ребёнка заберут.

— Любимый, — перебивает Дживона вошедший супруг. — Не дави на молодёжь. Как вы его назовёте? — спрашивает омега у Мина.

— Мы пока даже не думали об этом, — пожимает плечами Юнги.

— Ладно, прошу всех к столу, я будто чувствовал, что нас будут ждать отличные новости и весь день пёк огромный шоколадный торт, — улыбается Мун.

Месяц спустя. Сохо. Пентхаус Чонгука.

— Чонгук, — Юнги трясёт спящего альфу за плечо.

— Ну что? — сонно бурчит Чон и притягивает к себе омегу.

— Чонгук, пожалуйста, проснись и посмотри на это, или я буду кричать, — шепчет омега, боясь пошевелиться.

Чонгук долго трёт глаза, а потом присаживается на постель.

— Малыш, — улыбается альфа и хлопает ладонями по бедру, подзывая примостившегося у его ног чёрного волчонка. — Иди к папе, не бойся.

— Ты ребёнка напугал своими визгами, не видишь, как он боится? — ругает омегу Чонгук.

Юнги тоже присаживается на постель и испуганно жмётся к альфе.

— Почему он превратился? Как он вылез из своей кроватки? Что мне делать? — чуть ли не плачет Мин.

— Любимый, он же маленький, он не контролирует себя, а превратиться мог от испуга или злости, не знаю. Твой сын полукровка и до совершеннолетия будет превращаться в волка, так что перестань дрожать и привыкай. И вообще, он сам от превращения напуган, — Чонгук снова подзывает сына.

Волчонок трясётся у ног отца, не двигается с места, и Чонгук, не выдержав, тянется к нему и хватает в охапку. Он скулит, но не сопротивляется, укладывается на животе отца и испуганно смотрит на папу.

Сердце Юнги и чувства к сыну все страхи вконец отгоняют, Мин больше от ревности к своему альфе тянется к чёрной мордочке и осторожно касается, волчонок сразу лижет ладонь папы, а потом соскользнув с живота Чонгука начинает тыкаться в бок Мина. Юнги подтаскивает его к себе и, обняв, успокаивающе поглаживает шерсть.

— Я понял, — тихо говорит Юнги альфе. — Ему было нехорошо весь день, он много плакал, я даже думал, температурит, видимо, он от болезни превратился.

— Или же чтобы вылечиться, — Чонгук ложится рядом, оставляя волчонка между ними. — Когда мы болеем или ранены, нам легче превратиться, так регенерация быстрее идёт, он превратился, чтобы выздороветь.

— Бедный ребёночек, понял, что от папы пользы ноль, — грустно улыбается Мин.

— Не ругай себя, просто у него терпение, как у отца, то есть ноль. А ещё так он быстрее растёт, — смеётся Чон.

— То есть? — испуганно спрашивает Юнги.

— Ну, в отличии от детей, которым месяц, то нашему фактически уже шесть месяцев, если брать человеческие мерки.

— Ну, я знаю, что он всё понимает, реагирует, как взрослые, но я не хочу, чтобы он быстро взрослел, хочу наиграться, — бурчит Юнги и целует волчонка между глаз. Волчонок довольно урчит и, прикрыв глаза лапой, посапывает.

***